В одной позднесредневековой проповеди поэтично рассказывается о том, как исполненная страсти Мария Магдалина то зовет своего возлюбленного к себе, стремится к нему всей своей душой, то взывает к нему: «Спасайся бегством от меня, мой любимый, как серна, как молодой олень». Древние испытывали непреодолимое желание приблизиться к предмету своей страсти, увидать его, обнять его руками. Наоборот, средневековые люди опасаются, как бы предмет мечты не стал слишком близким и их влечение не потеряло своей далекой цели. У древних душевный порыв был всегда соразмерен той силе, которая его пробудила, античный герой отвечает ударом на удар и каждый свой шаг соразмеряет с жизненной необходимостью. Средневековый человек чувствует в себе переизбыток сил, сообразуется во многих своих поступках с высокими, но отвлеченными понятиями чести, верности, великодушия. Он выходит из состояния гордой обособленности и существует в живом соотношении с себе подобными, в непрестанном действии, в движении.
В живописи это должно было сделать необходимым возникновение картины, по самому характеру своему призванной к передаче фигур в их взаимодействии и полнее скульптуры позволяющей выявить не только самое бытие человека, но и его личное отношение к миру. Когда античный художник рисует сильное движение, даже страстную борьбу, отдельные участники ее сохраняют обособленность (75). Византийцы в этом близки к античным идеалам. Наоборот, художники после Возрождения, в сценах, рисующих порывистое движение, включают фигуры в сложное плетенье линий. Предпосылкой подобного решения было новое живописное видение, и в сложении его средневековье сыграло немаловажную роль, хотя с первого взгляда готическая причудливо-узорчатая композиция (ср. 206) кажется полной противоположностью живописи нового времени. Эти примеры позволяют убедиться в том, какой значительной исторической ступенью в развитии мирового искусства на путях к реализму в живописи нового времени было искусство готики.
ЛИТЕРАТУРА
В настоящей библиографии приведены лишь основные работы по искусству и в первую очередь издания, снабженные богатым иллюстративным материалом, а также книги, которые могут служить справочниками. Многие из включенных в этот список книг в настоящее время устарели как по своему материалу, так и по общим выводам. Работы таких представителей буржуазного искусствознания, как Вельфлин, Ригль и др., неприемлемы для нас по своей методологии, так как искусство рассматривается в них исключительно с формальной стороны. Упадочные, враждебные реализму вкусы и идеализм в понимании искусства особенно сильно сказываются в работах большинства современных зарубежных авторов. Всеми этими материалами следует пользоваться критически, отбросив неверные формалистические оценки и объяснения искусства. Наряду с обстоятельными монографиями и книгами в библиографию включены журнальные статьи, в которых рассматриваются вопросы, до сих пор не освещенные в книгах. С помощью русских и иностранных энциклопедий нетрудно составить себе более или менее полный список книг по любому разделу истории искусства, но ориентироваться неспециалисту в специальной литературе очень нелегко, так как названия книг редко отражают их содержание и редко дают представление об их характере. Составляя настоящую библиографию, автор хотел облегчить читателю эту трудную работу. В соответствии с замыслом настоящей книги в библиографию включены также сочинения по истории и истории культуры. Поскольку первых два тома посвящены искусству зарубежных стран, в библиографии к ним значительное место занимает иностранная литература. В тех случаях, когда книга переведена на русский язык, в списке упомянуто только русское издание.
ВВЕДЕНИЕ
КЛАССИКИ МАРКСИЗМА ОБ ИСКУССТВЕ: К. Маркс и Ф. Энгельс, Об искусстве. Сборник. М. — Л. 1938; Ленин о культуре и искусстве, Сборник. М.—Л. 1938. И. Сталин, О диалектическом и историческом материализме. Госполитиздат. 1948.