Святилище Окотлан в Тласкала. Ок. 1760 г. Портал.
Самым самобытным направлением в мексиканском зодчестве было так называемое «народное барокко». Оно называется также архитектурой поблано, то есть архитектурой жителей ПУэблы, колыбели «народного барокко». Главная особенность здесь — введение в зодчество цвета, применение в фасадах и куполах зданий ярких поливных изразцов, в чем отразилась и мавританская традиция и исконная привязанность индейцев к звучным краскам. Сооружения «народного барокко» представлены многими памятниками, среди которых наиболее известны такие, как церковь св. Франциска в Акатепеке (начало 18 в.), церковь Санта Мария в Тонанцинтле (середина 18 в.) и так называемое святилище Окотлан в Тлакскала (ок. 1760). Их во многом диковинный облик — такое же порождение народной фантазии, как и удивительные по своей красочности и занятности предметы мексиканского прикладного искусства или отличающиеся неистощимой выдумкой и пышностью разнообразнейшие празднества, обряды и народные карнавалы.
Широкое развитие в Мексике 18 в. получило и светское строительство. Воздвигнутый на месте Теночтитлана Мехико превратился в большой и красивый город. В его центре возникла уже упомянутая выше обширная площадь, окруженная собором, дворцом вице-королей и ратушей. Улицы города украшали богатые жилища испанской и креольской знати и величественные здания учебных коллегий. Причудливостью и нарядностью, лишенной оттенка официальной торжественности столичной архитектуры, отличались дома Пуэблы.
В 17—18 вв. декоративная скульптура в Мексике, неразрывно связанная с архитектурой, достигла высокого расцвета. Ее роль в убранстве церковных интерьеров была не менее активной, чем на фасадах зданий. Впечатление ошеломляющей роскоши производили резные деревянные густо позолоченные алтари, украшенные статуями святых. Преизбыток декоративной скульптуры буквально подавлял зрителя в интерьерах, созданных мастерами «народного барокко». Так, например, калейдоскопическим мерцанием блестящей позолоты и ярких красок встречает молящихся внутреннее пространство церкви Санта Мария в городе Тонанцинтла, наводненное раскрашенными фигурами святых, ангелов, херувимов, пророков, солдат и танцоров, которые возникают среди зеленой листвы и плодовых деревьев.
Св. Диего из Алькала. Фрагмент скульптуры. Раскрашенное дерево. 17 в. Мехико, Музей религиозного искусства.
Более традиционный характер имела станковая скульптура. Здесь заслуживает упоминания исполненное экспрессии изображение св. Диего из Алькала (17 в.; Мехико, Музей религиозного искусства).
Обращаясь к мексиканской живописи 17—18 вв., необходимо отметить, что на фоне других латиноамериканских стран, в живописи которых черты провинциализма и отсталости были выражены очень явственно, мексиканская живопись представляется более развитой и стоящей на более высоком профессиональном уровне. Особого внимания заслуживает творчество креольских художников, то есть местных уроженцев, таких, например, как Бальтасар Эчаве Ибиа (1632—1682), одним из первых включившего в композицию пейзаж, владевшего законами перспективы и знанием анатомии, а также Алонсо Лопе де Эррера (1579—1648), создавшего «Успение богоматери» (1662; Мехико, галлерея Академии Сан Карлос)—монументальное, уверенно исполненное полотно.
Во второй половине 17 в. церковная живопись Мексики развивалась под воздействием как бы двух европейских источников. С одной стороны, это были картины Сурбарана и Мурильо, которые импортировались в Новый Свет, а с другой — произведения Рубенса и его круга, распространявшиеся здесь путем репродукционной фламандской гравюры. Самым одаренным колористом и виртуозным мастером второй половины столетия был Кристобаль де Вильяльпандо (1645—1714), в огромных полотнах которого, украсивших собор в Мехико, сказались традиции фламандского барокко и вместе с тем близость к произведениям испанского живописца Вальдес Леаля.
18 столетие отмечено в Мексике широким развитием портретного искусства — своеобразного художественного явления, к которому опять же трудно применить критерий современного ему европейского портрета. Эти плоскостные и очень красочные изображения, напоминающие древнерусские «парсуны», отличаются во многом наивной, но настойчивой попыткой раскрыть характерные черты модели. Их известное обаяние — в яркой декоративности образа, в том, что они доносят до нас неповторимый облик жителей Нового Света — представителей его культуры, аристократии, детей, знатных дам в экстравагантных туалетах, украшенных драгоценностями и тропическими цветами. Среди портретистов 18 в. выделяется креольский художник Мигель Кабрера (1695—1768), создавший целую школу.
Входившая в вице-королевство Новая Испания Гватемала славилась своей архитектурой, особенно в ее главном городе, носившем пышное испанское название Сант Яго рыцарей гватемальских. Этот город наряду с Мехико и Лимой считался одним из самых прекрасных и благоустроенных городов Нового Света. Его судьба была поистине трагична. Испытав в течение двух столетий последствия неоднократных землетрясений, в 1773 г. он принял чудовищный удар как бы всех стихийных сил — извержения вулкана Фуэго и наводнения, возникшего в результате многодневного тропического ливня. Город с его многочисленными храмами и дворцами был полностью разрушен, его ценные архивы и библиотеки погибли под водой. Спустя семь лет город был перенесен в восточный район, а место некогда цветущего Сант Яго получило название Антигуа, то есть Древняя.
Дошедшие до нас после восстановления здания Гватемалы составляют лишь незначительную часть ее богатого архитектурного наследия. И тем не менее они свидетельствуют о высоком уровне строительного мастерства и подлинном своеобразии гватемальского зодчества. В противоположность каменной архитектуре Мексики здесь широко использовалась штукатурка (что в целом характерно для всей приморской архитектуры Америки). Храмы (один из лучших — церковь Богоматери Милосердия, 1760), в которых отсутствовали высокие и пышные фасадные башни — в целом столь типичные для латиноамериканских построек,— представляли развивавшиеся скорее в ширину, нежели в высоту фасадные композиции с плавными округлыми очертаниями общего силуэта. Часто применялась система деления фасада на квадраты и прямоугольники с нишами, в которых находились статуи. Местные традиции сочетались здесь с традициями испано-мавританского Зодчества, особенно в создании украшенных арочными галлереями и фонтанами внутренних дворов — патио (например, прекрасный двор Гватемальского университета, начат в 1763г.). Общий облик светлой архитектуры Гватемалы с ее как бы подчеркнуто «южными» формами жизнерадостен и приветлив.