Оноре Мирабо
И тогда поднялся граф Оноре́ Мирабо́, который, несмотря на свой титул, был депутатом от третьего сословия. Громовым голосом он произнёс: «Идите и скажите вашему господину, что мы собрались здесь по воле народа и оставим наши места, только уступая силе штыков». Эти слова облетели всю страну. Популярность Мирабо, блестящего оратора, стала огромной. Его даже называли Отцом Отечества.
9 июля Национальное собрание провозгласило себя Учредительным, подчеркнув этим своё намерение принять конституцию. Популярный в народе генеральный контролёр (т. е. глава финансового и торгового ведомства) Жак Некке́р и другие министры советовали королю пойти на уступки, но в ответ Людовик XVI отправил их в отставку. По Парижу мгновенно разнёсся слух, что вслед за отставкой Неккера король разгонит Учредительное собрание, а его лидеров арестует и заточит в средневековую парижскую крепость-тюрьму Бастилию. Напряжение нарастало.
На улицах и площадях столицы возникали стихийные митинги. Ораторы открыто призывали народ к вооружённому сопротивлению. Когда на сторону восставших парижан начали переходить солдаты-гвардейцы, положение монархии стало критическим.
Взятие Бастилии
Солдаты привезли с собой и пушки, что помогло взять штурмом ненавистную Бастилию, у которой собрались тысячи парижан, а также крестьян и ремесленников, стекавшихся в город из предместий. В ожесточённой перестрелке с гарнизоном крепости погибло около 80 человек. Коменданта Бастилии и нескольких тюремщиков толпа просто растерзала. Сама же тюрьма вскоре была разрушена до основания. (Впоследствии 14 июля, день взятия Бастилии, был объявлен во Франции национальным праздником.) Повсюду формировались отряды городской милиции (ополчения), вскоре переименованной в Национальную гвардию.
Но король всё ещё не осознавал опасности происходящего. Когда герцог Лианку́р сообщил ему о взятии Бастилии, монарх воскликнул: «Да ведь это же мятеж!» – «Нет, ваше величество, это – революция!» – ответил герцог. В итоге королю пришлось уступить и публично признать законность Учредительного собрания. Людовик XVI также объявил, что не желает проливать «ни капли народной крови» и потому повелевает войскам отойти от Парижа.
Фактическое ограничение власти короля волей Учредительного собрания стало первым значительным успехом начавшейся Французской революции. Этот успех предстояло развить и закрепить.
Ещё в бурные июльские дни восставшие парижане разгромили и сожгли ненавистные таможенные заставы, где взимались крайне высокие пошлины за ввозимые в город товары, в том числе продовольствие. Этому примеру последовали жители многих других городов. Начались волнения и в деревнях. Крестьяне врывались в замки и усадьбы сеньоров, громили их и сжигали документы с записями своих повинностей. Сдержать эту стихию было невозможно. В Париж из самых разных мест приходили сообщения о грабежах и поджогах, насилиях и убийствах.
Одни депутаты Учредительного собрания, опасаясь погружения страны в хаос и беззаконие, предлагали применить к грабителям и разбойникам силу. Другие считали, что, во избежание дальнейшего разгула насилия, надо пойти на уступки и срочно отменить все сеньориальные повинности. В итоге 4—11 августа была принята серия декретов (т. е. законов, указов), по сути, уничтоживших сеньориальный строй во Франции. Одни повинности крестьян были упразднены, другие предстояло выкупить, но позднее отменили и их. Одновременно Учредительное собрание призвало население к порядку.
Но многие крестьяне восприняли эти декреты как оправдание своих действий и даже как «сигнал» к новым выступлениям. В историю эти события вошли как «великий страх» – так называли их аристократы.
26 августа 1789 г. Учредительное собрание утвердило Декларацию прав человека и гражданина. В этом документе, как и в американской Декларации независимости, провозглашались права человека на жизнь, свободу и равенство. Неотъемлемыми правами граждан признавались также свобода слова, личности, право на частную (личную) собственность и на сопротивление угнетению. Были отменены прежние сословные привилегии. Основные принципы Декларации сохраняют своё значение и в наши дни.