На 17-м году царствования Тердата вступил на патриарший престол Армении святой Григорий, управлявший им 30 лет; в 47 году владычества Тердата Рестакес, младший сын Григория, отправлен в Кесарию, где он рукоположен в патриархи земли армянской: он управлял патриаршим престолом 7 лет. Им построена большая церковь в земле Цон’ов в городке Хозане. Узнав о развратной жизни Архилая, князя Четвертой Армении, Рестакес не переставал изобличать его; а тот выжидал только удобного часа, [и потому] встретив святого патриарха на дороге в земле Цон’ов, поразил его мечом и положил на месте. Сам же, опасаясь царя, скрылся в Тарсе киликийском[119]. Диаконы, взяв его, перенесли и погребли в деревне Тордане[120], что в области Екехиац.
На 54 году Тердата поставили католикосом Великой Армении Вертанеса, старшего сына Григория, управлявшего престолом 15 лет [М. Хор. кн. II, гл. XCI]. Тердат, царь армянский, после принятия христианской веры, сияя всеми добродетелями, думал только о том, чтобы все армяне были украшены верою христианскою. Но когда надменный, жестокосердый, злонравный наш народ стал противиться воле царя, тогда этот последний, бросив земной венец, пошел за небесным: поспешил он достигнуть жилища св. отшельника христова, которое называется Пещерою Мане, и уединился в этой горной пещере. Нахарары послали к нему просить [возвратиться], обещая поступать согласно его воле, если он снова примет царскую власть. Но получив отказ св. мужа, они дали ему смертоносный напиток подобно тому, как Сократу [предложена была] цикута, или как обезумевшими евреями Богу нашему напиток, смешанный с желчью. Совершив это, они угасили у самих себя светозарный луч богопочитания и тем лишились лучей благодати Тердата, царствовавшего 56 лет [М. Хор. кн. II, гл. XCII].
Когда молва о кончине Тердата дошла до блаженного патриарха Вертанеса, он находился в таронской провинции в аштишатской церкви во всенощном бдении накануне Пасхи. Подстрекаемые царицею цариц, жители горы, собравшись хотели убить его за непрестанное обличение. Патриарх, выходя из церкви увидал, что они связаны невидимыми узами и, узнав причину [кары], отпустил их; сам же отправился в область Екехиац [М. Хор. кн. III, гл. II; — Фауст византийский кн. III, гл. III].
Вследствие той же молвы о смерти Тердата, Григориса старшего сына Вертанеса, бывшего епископа Ахвании, варвары по наущению Санатрука, родом Аршакуни, князя той страны, убили под конскими копытами на Ватнианской равнине[121] близ Каспийского моря. Диаконы Григориса, взяв его тело, перенесли в Малый Сюник’ и положили в городке Амарас. Санатрук возложил на себя корону, завладел городом П’айтакараном, думая господствовать над всею Армениею [М. Хор. кн. III, гл. III; — Фауст визант. кн. III, гл. VI]. Великий князь Бакур, который был бдиашхом ахдцник’ским, видя это, сам то же замыслил, вследствие чего и заключил союз с парсийским царем, Ормиздом. Но армянские нахарары, собравшись у Вертанеса Великого, отправили двух из почетных князей к императору Констанцию сыну Константина, прося его прислать им на помощь войско и воцарить в Армении Хосрова, сына Тердата. Император внял их просьбе и отправил [к ним] Антиоха с большим войском [М. Хор. кн. III, гл. IV и V], который, прибыв, возвел на престол Хосрова и Манатчихра с южною армией и киликийским полком послал на бдиашха Бакура; сам же, взяв с собою прочие армянские войска со всем греческим воинством пошел на Санатрука. Этот последний, наполнив город П’айтакаран парсийскими войсками, сам с ахванскими нахарарами спасся бегством у царя парсийского. Армянские войска, опустошив страну его, возвратились восвояси [там же, кн. III, гл. VI]. Манатчихр же, отправившись на юг, убивает бдиашха Бакура, и войско его равно как и пришедшие ему на помощь войска парсийские обращает в бегство. Он привел много пленных из Метцбина, в числе которых [были также] диаконы великого епископа Якова [т. е. метцбинского или низивийского]. Этот последний пришел за пленными и просил [Манатчихра] отпустить их; но когда [военачальник] не согласился, Яков отправился к царю. Манатчихр, взбешенный этим, приказал бросить в море восьмерых диаконов. Яков Великий, узнав это, возвращается в свое местопребывание, исполненный гнева, как Моисей выходящий из присутствия фараона; и взошед на какую-то гору, откуда виднелась вся область Манатчихра, он предал проклятию как его, так и его область. И суд божий не замедлил: подобно Ироду Манатчихр вскоре околел, вся страна стала бесплодною и медные стали над нею небеса и возмутившееся море [постепенно] поглощало поля с их окрестностями. Узнав об этом, разгневанный царь Хосров приказал отпустить пленных. После переселения из сего мира Якова, наследник Манатчихра прекрасным покаянием, обильными слезами и рыданиями через ходатайство [святого мужа] обрел исцеление и себе и своей области [там же кн. III, гл. VII].
121