Я уставился на него. На этого слишком худого, слишком искреннего мальчика. Этого человека.
Потому что я знал, что он имеет в виду. Полностью понимал его. И чувствовал то же самое, ту же внутреннюю уверенность, но с годами позволил своему запалу потухнуть. Каким-то образом я ухитрился перестать в это верить. Тому, что раньше было частью меня самого, позволил переродиться в просто занятие.
И тогда на меня навалилась глубокая тоска, внезапная и безотчетная. За этого мальчика, который может стать мной.
Его до сих пор сжатый кулак взлетел в воздух, не совсем как у Скарлетт О'Хары, но похоже. Все его тело практически дрожало от бессилия.
— Я знаю, чего хочу. Правда знаю. Не знаю только, как это получить.
Что мне тоже было слишком знакомо.
— А ты никогда?.. — спросил я в тщетной попытке быть поделикатнее.
— Ну, во-первых, конечно, интернет никто не отменял. И с бойфрендами и так, с леваками, я кое-что пробовал. Но, — он почти затараторил, откровенность давалась нелегко, — либо что-то не то, либо как-то не так, либо еще что. Короче, все не то, что я хочу. Совершенно не то.
В этом месте мне стоило уйти. Предоставить юному рыцарю своими силами искать дракона. Может, и найдет даже. Раз уж многие вон находят.
— А что ты хочешь?
Он поднял на меня взгляд. Боже, вот это глаза. Еще пара лет… Страшно подумать, что человек с такими глазами сможет сделать со мной еще через пару лет. Или на что заставит пойти.
— Чего я не хочу, — ответил он, — так это кого-то вроде меня. Ну, а типа смысл тогда, понимаешь?
Он помолчал, теребя зубами губу и уткнув руки поглубже в карманы. Понятия не имею, о чем он думал, но для него это, похоже, было действительно важно. Поэтому я ждал. Ждал его. Как много лет уже никого не ждал.
Уж не знаю, что я предполагал. Что он выпалит мне свою исповедь. Совершенно точно не решительный взгляд и полную уверенность, с которой мне ответили:
— Я хочу кого-то вроде тебя.
Он как будто выдернул землю у меня из-под ног, запустив в пугающее свободное падение. И я попробовал перевести все в шутку:
— Что, кого-то, кто для тебя слишком стар?
— Кого-то, кто знает, кто он, и ведет себя, как король всего, на хрен, мира.
Вот оно что.
— Послушай, я… — Я покраснел. По-настоящему, чтоб его, покраснел. — Видишь ли, я не… не меняюсь ролями. В принципе. Это… не по мне. Не то чтобы ты не…
— Господи, ты что. — Я почувствовал практически облегчение, когда он меня перебил. Практически. — Я не про то. Мне такого не надо. Я — дом.
По всем законам это должно было выглядеть смешно. Да и было смешно: тощий девятнадцатилетка, до сих пор с печатью подростка на физиономии. У меня чуть не вырвалось: «Какой ты дом, ты ребенок». Но тут лицо его приняло смущенное выражение, и я порадовался, что успел себя удержать.
— Спасибо, что не заржал. Это пока лучшая реакция из всех, что я видел, — он вздохнул. — Знать бы еще, что нужно делать.
Так, все. Это выше моих сил. Велеть ему идти домой — это я могу. Вынести, когда к тебе насколько откровенно подкатывают, — возможно. Прочитать спонтанную лекцию о познании себя, социальных нормах и вопросах гигиены и здоровья посреди БДСМ-клуба — никогда и ни за что.
— Просто, ну, — тем временем страдальчески продолжал он, — как будто нельзя быть домом, пока не дорастешь до сорока лет и метра восьмидесяти и не заведешь свою личную темницу с цепями по индивидуальному заказу. Но я, похоже, выше уже не стану, и до сороковника еще тыща лет, а сейчас-то мне что делать?
— Понятия не имею. — Сам я был с Робертом, и мы каким-то образом вместе во всем разобрались.
— Мне просто хотелось узнать, как оно по ощущениям, понимаешь, да?
— Что «оно»?
— Да что угодно. Что-нибудь самое примитивное. Типа, — он на удивление спокойно набрал в грудь воздуха, — хочу узнать, каково это, когда передо мной кто-то встает на колени. И не пацан какой, а мужчина. Сильный, красивый, авторитетный мужчина, который так делает, потому что сам хочет и потому что я так хочу.
Я ошибался, когда думал, что через несколько лет он станет неотразимым. Он уже сейчас неотразим дай боже.
Он запустил обе ладони в волосы, превратившись в сплошной комок углов, нервов, пальцев, запястий и локтей.
— Это пипец какой-то, я только об этом и думаю. Когда дрочу по ночам. Но фантазии уже забодали, хочется чего-то настоящего. Мне, блин, нужно. Нужно узнать, каково это на самом деле.
Сам не знаю, почему я так сделал.
Может, просто он в тот момент был красив — такой искренний, ранимый и смелый. Я поверить не мог в эту смелость, у меня от нее закружилась голова, как будто он — край обрыва, а я стою и смотрю вниз.
А может, потому что здесь был Роберт. Роберт со своим новым любовником, а я такого никогда ни для кого, кроме него, не делал. С другими был, да, но никому не давал того же, что и Роберту.
И может, я наконец почувствовал, что готов забрать все отданное назад.
Так что я опустился. Посреди вечеринки в Ист-Лондоне, на глазах у бессчетного количества незнакомых мне людей, для мальчика девятнадцати лет, у которого даже не удосужился спросить имя, я призвал всю невеликую грацию, на которую когда-то был способен, и опустился перед ним на колени.
Сжал руки за спиной.
Некоторые домы, да даже многие из них, наверняка захотели бы, чтобы я склонил голову, но я до сих пор толком не знал, для кого именно это делаю, и мне хотелось — мне хотелось — смотреть на него.
В комнате повисла тишина. До сих пор никто не видел меня на коленях. Я кричал и истекал кровью, но на колени никогда не вставал.
И в этой тишине у моего мальчишки перехватило дыхание. Этот сдавленный вздох для меня был словно его губы на моем члене. Его глаза широко распахнулись, затуманенные, как стекла в витражах в самый яркий солнечный день. Он пошатнулся и оперся ладонью о стену.
— Ну, как? — спросил я.
Он сглотнул:
— Лучше не бывает. Просто не бывает. Можно тебя коснуться?
«Боже. Как все сложно. Не надо. Да».
— Если спрашиваешь, то нет.
Он шагнул вперед, встав между моих коленей, и я был вынужден запрокинуть голову назад, чтобы смотреть ему в глаза. Мой рост сейчас ничего не значил. Здесь, у его ног.
Он провел пальцем по моей шее. Как догадался? В ответ я грубо и низко всхлипнул. И тогда он слегка сжал меня ошейником из своих пальцев, его ладонь оказалась такой теплой на коже шеи, что мне невероятных усилий стоило не податься вперед, навстречу безопасности и угрозе, исходящим от этого простого инстинктивного прикосновения.
«Что я наделал?»
— Ну, как? — спросил он.
«Лучше не бывает». Я сглотнул под его пальцами.
— Как будто потакаю твоей блажи.
Он только усмехнулся и чуть усилил хватку — не настолько, чтобы мешать мне дышать, но достаточно, чтобы я ощутил каждый вздох. Словно дышу по его воле. В голове тысячью крыльев бился пульс.
— Врешь. — Его нога задела мой член.
Господи. Как у меня встало на него. На вот это все.
— Ах ты ж. — Он тихо и очаровательно простонал. — З-зараза. Я с такого кончить могу.
У меня не нашлось на это ответа.
Только неожиданно для самого себя я произнес сиплым от его хватки голосом:
— Пойдем ко мне, и там кончишь.
Глава 2. Тоби
Охереть, я выловил акулу. Ну, не выловил точнее — не знаю, как назвать, когда мужик падает перед тобой на колени посреди клуба, а потом предлагает поехать к нему.
Все так, как я представлял, и совершенно не так.
Моя ладонь лежит у него на шее, нога прижимается к его члену.
Понятия не имею, с чего я так осмелел. Наверное, от того, как он смотрел на меня снизу вверх.
Мне от этого взгляда кажется, что я могу все.
Протягиваю руку, чтобы помочь ему подняться – типа вежливый, да? – но он ее игнорирует и — ввух! — встает сам, так грациозно, что думать могу только о том, как хочется лишить его этой легкости. Заставить отдать мне и ее тоже.