Я зашел в домик привратника за ключом от комнаты и практически сразу же столкнулся с неприятностями.
— Бог мой, кого я вижу. Мистер Дэлзил.
О господи, он. За столом сидел Боб, бессмертный, неизменный, наводящий ужас Боб, который оглядел меня сегодня с той же слишком много знающей, слегка надменной симпатией, что и лет двадцать назад.
— Добрый день, Боб, — пробубнил я, вновь став тихим, потерянным и восемнадцатилетним.
Тоби ввалился за мной и теперь поглядывал на нас с нескрываемым любопытством.
— Вы его знаете?
Боб хитро прищурился.
— Лоренс Дженнингс Дэлзил, девяносто пятый год, отделение медицины. Конечно, знаю.
— Я забронировал комнату, — попытался вставить я, пока не случилось чего хуже.
— Полагаю, вы здесь для встречи с доктором Ли.
«Доктор» Ли? Меня он доктором не называл ни разу, даже когда полагалось по званию. Всегда «мистер» и непременно с этим его тоном едва заметного раздражения. Но я обнаружил, что лишь покорно киваю в ответ.
— Редкого обаяния джентльмен наш доктор Ли. — Боб достал огромную амбарную книгу в кожаном переплете. В двух шагах от него стоял компьютер, но естественно, о том, чтобы сверяться не по книге, и речи не шло. Сощурившись, он принялся просматривать исписанные мелким подчерком страницу за страницей.
— Как поживает миссис… — Черт, забыл фамилию. — Как ваша жена?
— Что вы, мистер Дэлзил, она давно умерла.
Повисла ужасная пауза.
— Ради бога, простите, пожалуйста.
— Шучу. Шейла в добром здравии. — Он перелистнул страницу. — Ах, вот, вы в Новом здании, третий этаж.
Тоби зажимал рот обеими руками, но сквозь них все же пробивались писклявые смешки.
Боб повернулся к необъятной решетке у себя за спиной и с огромным церемониалом снял ключ с одного из крюков. Он поднес к глазам ярлык, подвергнув его такому тщательному осмотру, который Земля не видела, надо полагать, со времен Моисея, откопавшего в горах некие скрижали. Наконец Боб шлепнул ключом по столешнице.
Боже упаси передать его прямо мне.
Я вздохнул и убрал ключ в карман.
— Благодарю.
Моя рука уже лежала на ручке двери, а нога переступала через порог, когда Боб окликнул своим противным монотонным голосом:
— Ах да, и мистер Дэлзил?
— Да?
— Вы же не собираетесь оставлять гостя на ночь, полагаю?
Я резко обернулся.
— Господи боже, мне тридцать семь лет. И мне… мне… мне можно. — В мыслях оно звучало более твердо и менее жалобно.
Боб сморгнул и царственно махнул рукой на прощание. На этот раз я уже почти успел закрыть дверь.
— Ах да, и мистер Дэлзил?
Я стиснул зубы.
— Что?
— С возвращением.
Во дворе Тоби зашелся истерическим смехом, и я ждал с, тешу себя мыслью, впечатляющей терпеливостью, пока он успокоится.
— Это просто… — задыхался он, — дурдом на выезде.
— Ну да, здесь своеобразные традиции.
Он снова взял меня под руку.
— Тебе тут правда нравится, да?
— Часть меня всегда будет считать Оксфорд домом. — Мы пересекли двор и, миновав часовню, вошли в медовый сумрак крытой аркады. Парное эхо наших шагов расходилось от каменных плит. — Тут произошли одни из самых важных событий моей жизни. Здесь я вырос, здесь понял, кто я такой. Здесь впервые влюбился. Занялся сексом. Напился. Попробовал травку. Не спал всю ночь, разговаривая с людьми, которые меня понимали.
— Господи. — Тоби опять остановился в изумлении. Последние лучи заходящего солнца пролились на каменную кладку и пересекли ухоженный газон. — Тут так красиво, что аж глазам больно. У меня такого никогда не будет, да?
— Оксфорда?
— Да всего, о чем ты рассказал.
Сердце болезненно сжалось. Если честно, я не знал, как говорить об этом с Тоби. Я прожил на свете дольше — куда дольше — и у меня должны найтись какие-то для него ответы, но их не было. И несмотря на все сказанное на Рэдклифф-сквер, попытки предложить ему… что? наставления?.. слишком сильно отдавали отеческой заботой.
— Дело не в том, где ты, — сказал я так мягко, как мог. — Эти вещи произойдут сами собой, потому что тебе девятнадцать и у тебя вся жизнь впереди.
Он пробежался кончиками пальцев по стене.
— Не знаю, не чувствую я, что она впереди. Скорее, что уже взяла и свалила в туман.
— Почему? Что произошло?
Он только пожал плечами.
И мне не хотелось портить наш… Черт, да никакой это не мини-отпуск и уж точно не просто отпуск. Но все равно не хотелось портить что-бы-это-ни-было, требуя ответов, которые он не желал мне давать. В конце концов, куда спешить? Всегда можно попробовать в другой раз.
Мы вышли на лужайку перед Новым зданием, и Тоби шумно втянул ртом воздух.
— И это «новое» здание?
Через еще один отутюженный газон от нас возвышался образец симметрии георгианской эпохи с его сводами и высокими окнами с декоративными переплетами.
— Ну, по сравнению с пятнадцатым веком, восемнадцатый считается новым.
— Да это просто, — опять покачал головой Тоби, — сдуреть можно.
— Если хочешь, давай покажу тебе Уэйнфлит. Он стоит на том берегу реки за супермаркетом, хотя в мое время вместо супермаркета была "наливайка".
— Ты там жил?
— Да, на первом курсе. Это такой бетонный уродец из семидесятых. Они есть во всех колледжах, просто некоторым лучше удается их спрятать.
Тоби улыбнулся, и тот узел непонятно чего внутри меня развязался вновь.
Когда мы шагали между гладкими, как стекло, газонами ко входу в здание, он пробормотал:
— Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьем[25].
— А?
— Да вся трава, по которой нельзя ходить. Неужели тебе не хочется, ну… прямо взять и истоптать?
— Никогда об этом не думал.
— А что будет?
— Если наступить на траву? Не знаю. Что-нибудь плохое, наверное.
Он выскользнул у меня из-под руки и картинно медленно побежал к газону, напевая мелодию из «Огненных колесниц»:
— Ла-ла-ла-лаа-ла. Ла-ла-ла-ла-лааа!
— Тоби не надо. — Сложно добиться серьезного тона, когда сам умираешь от смеха. — Веди себя как следует.
Вытянув подрагивающие от напряжения пальцы рук, он очень осторожно наступил носками кед на самый край газона и замер, словно в ожидании грома и кары небесной. Затем расслабился.
— Похоже, со мной ничего не случилось.
— Да нет, просто яд замедленного действия, балда.
Наконец мы нашли нужную лестницу и вычислили нашу комнату. В этом здании жили, в основном, члены совета колледжа — и Джаспер, которому в балете расселения везло как богу фортуны — и по сравнению с тем, что я помнил из своих студенческих лет, оно было довольно роскошным. Но вот в удобствах особых излишеств не наблюдалось. Я поставил на пол сумки.
— Надо было забронировать номер в гостинице, как нормальный человек. Что-то я не подумал.
— Ни за что. Это же кусок твоего прошлого. А вид какой… обалдеть. Ты посмотри на небо. Я в жизни такого не видел. Просто сумасшедшее небо.
Перед окном стоял большой стол, и Тоби практически перегнулся через него, окрашенный полосами золотого, оранжевого, розового и фиолетового, в самом ярком и сочном свете оксфордского солнца.
— Шикарный вид, — согласился я.
Он поперхнулся, в спешке слезая со стола, и его зад принял свое обычное положение.
— Сколько у нас еще времени до ужина?
— Ну, если хотим зайти к Джасперу до начала, то около часа.
— Около часа, говоришь… — Он задумчиво постучал пальцем по подбородку.
Я кивнул, в животе разливались предвкушение, томление и простая чистой воды похоть.
— Давай встань над столом и нагнись. — Он подвинулся, чтобы освободить мне место, и приглашающе улыбнулся.
Как и всегда, я помедлил. Другой дом бы прикрикнул или заставил силой, но Тоби так никогда не делал. Никогда не упрощал мне задачу, а заставлял выбирать. Самому выбирать подчинение. Тихое унижение от исполнения приказа, просто потому что он так велел.