А затем покидаю борт каравеллы ее величества «Наклюкавшийся мудила» и жму на кнопку пульта у себя в нагрудном кармане, потому что меня задело это Лорино «какого хрена» и еще потому… потому что хочу, чтобы знал, что для меня есть только он, он один. А других способов сказать нет.
Он делает резкий вдох. Напрягает плечи, сжимает ладони и хмурит брови. Но Лори и по жизни довольно хмурый и напряженный мужчина, так что не думаю, что кто-то еще заметит разницу. И это так возбуждает — охренеть просто. Ведь я-то знаю, что под выверенной позой и (вроде как) спокойным выражением лица он страдает — от наслаждения и стыда одновременно — и что часть его это ненавидит, а часть — обожает, но ни то, ни другое не важно, поскольку делает он это все для меня. Словно я его сейчас касаюсь самым интимным способом.
«Елки, только не стояк, Тоби. Только не сейчас».
Когда я решаю проявить милосердие, Лори на секунду бросает на меня взгляд, весь мягкий, зовущий к поцелуям, виноватый и мой.
Вот и хорошо.
А потом откашливается и говорит:
— Давай, Джей, пора выходить.
— Не хочу. — Джаспер даже не двигается с места.
— Из-за Шерри?
— Видеть его не хочу. — Он откидывается на спинку кресла и роняет на лоб ладонь, словно помирает от чахотки. Я и не думал, что кто-то так реально делает. Выглядит Джаспер при этом одновременно красиво и глупо, а часть его запястья выехала из-под манжеты сорочки. И я почти что залипаю на синие-синие венки.
— В чем он на этот раз провинился? — пытает Лори. Ни грамма сочувствия.
Джаспер бубнит что-то себе под нос в ответ.
— Что?
— Он. Опубликовал. Статью.
— Вообще-то у него работа такая.
— Да, но… — Джаспер наклоняется вперед и медленно сворачивается в комочек, как увядающий цветок. — Но она гениальна, — договаривает он полным отчаяния голосом. — Так… талантливо, и увлекательно, и проницательно… такой свежий взгляд. Чертовски свежий взгляд. Сукин сын. Ненавижу. — И, еле слышно, добавляет: — Я им восхищаюсь.
— Да ты в него влюблен, — чуть ли не рычит Лори. — Еще с тех пор, как он лучше всех написал экзамен.
— На его месте тогда должен был быть я.
— Господи ты боже мой. — Лори хватает его за руку и поднимает на ноги. Джаспер пару секунд пошатывается, словно ветви ивы, а потом твердо стоит на своих двоих. — Давай шевелись, балда ты моя. Тем более, сам же Шерри и пригласил.
Джаспер горестно кивает.
— Я хочу… хочу его поздравить.
Мы с Лори обмениваемся такими Взглядами. Мой сообщает, что я его люблю. Не могу прочесть, что сигнализирует он, но пусть это будет: «Как я счастлив, что ты нормальный, если не считать желания запихнуть посторонние предметы мне в задницу».
— И поздравил, очень энергично. Несколько раз, — вздыхает тем временем Джаспер, на мгновение выглядя неподдельно смешавшимся и обиженным. — А потом больше ни секунды не смог выносить даже одного его вида. Такого… такого… красивого. Он прямо лучился. Да как эта скотина вообще смеет лучиться?
Я оглядел царивший в комнате разгром.
— И после этого у вас случилась эпическая драка?
— Драка? — переспрашивает Джаспер, недоуменно моргая.
Я секунду не понимаю его непонимания. А потом до меня доходит… Мама родная.
Ни фига себе. Это прямо трах олимпийского класса.
Лори где-то обнаружил такой балахон, напоминающий плащ из оперы, и теперь продевает руки Джаспера в его рукава под аккомпанемент собственного бормотания. И наконец заканчивает с коротким «сойдет».
Я пялюсь и ничего не могу с собой поделать. Одетый, Джаспер выглядит совсем по-другому. Как будто был рожден, чтобы стоять в костюме, белой бабочке и плаще, весь безмятежный, монохромный и недоступный, как газоны.
Стоит нам выйти из комнаты, как Джаспер превращается в совсем другого человека и в темпе вальса ведет нас вниз по лестнице, а затем на другую сторону двора. Его шаги эхом разносятся по каменным плитам, а полы плаща, или что это там, хлопают на ветру. Я с ним знаком дай бог полчаса, а уже получил такой эмоциональный отклик, что странно, как у меня голова до сих пор не отвалилась.
Но тут Лори берет меня за руку. Сам. И, оказывается, это все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя счастливым до безобразия.
В итоге мы оказываемся в профессорской. Которая совершенно не похожа на ту небольшую комнатку, что мне представлялась по названию — это уж скорее зала. Такой гибрид библиотеки и того, как я себе воображаю эксклюзивный джентльменский клуб (не как заштатный стрип-бар то есть): книги, дубовые панели, старинная мебель, кресла из красной кожи рядом с настоящим камином, в котором горят настоящие дрова… не просто другой мир, а, блин, другой век. В профессорской полно народа — в основном, мужчин, но есть и женщины — и где-то половина из них одета как Джаспер, в гаррипоттерные мантии. И еще тут стоит стол с выставленными на нем бокалами шампанского, которые можно просто подходить и брать, как на свадьбе.
Я сразу направляюсь туда, таща за собой Лори.
Он хмурится — как когда беспокоится, а не когда злится. Милота.
— Тоби, сегодня пить будем много. Постарайся распределить свои силы.
— Да ты что — это ж шампанское. Халявное шампанское.
Джаспер издает такой, как мне кажется, смешок, который он попытался замаскировать под покашливание.
— У Тобермори есть все задатки академика.
Ага, кроме той части, когда надо учиться в универе.
— Не, это не мое.
— Согласен. — Лори секунду колеблется, а потом берет и себе фужер и чокается с моим, отчего они оба поют.
Я дебильно ему улыбаюсь, потому что так люблю только вот за это чоканье наших бокалов шампанского. Наших. Мы.
— Гораздо лучше быть знакомым академика, — продолжает он, — тогда можно воспользоваться всеми плюсами научной жизни, вроде бесплатного шампанского, без всех минусов. Вроде академической деятельности.
— Погоди, кажется, у тебя тут… — Джаспер наклоняется к Лори и проводит пальцем по уголку его рта. — …крошка надменности прилипла.
Лори просто пожимает плечами. Но слегка розовеет и, судя по подергивающимся губам, пытается сдержать улыбку.
— Фу-у. — Джаспер картинно и по-гейски содрогается. — Я узнаю этот налет сентиментальщины во взгляде. В кого ты его превратил, Тобермори? Вот так взял и, не спросясь, сделал счастливым, а?
Ух ты. Сперва я просто молча смотрю на Джаспера, обалдев от невероятного подарка, который он мне так небрежно преподнес. До сегодняшнего дня я сам едва в это верил, но он прав. Я делаю Лори счастливым. Он и подобную власть над собой мне передал. А главное, другим людям тоже заметно. Заметно, что мы с ним вместе. Я в таком до нелепого диком восторге, что приходится специально изображать невозмутимость.
— А что, нельзя?
— Нет-нет, что ты. Я всего лишь… — Он вздыхает, и непонятно, притворяется при этом или нет. — …ужасно завидую. Ужасно.
Ответить я не успеваю, потому что нас засасывает вся эта вечеринка богачей, и секунды через три максимум у меня уже не получается запоминать имена и лица, и кому принадлежит какое. Но это и не страшно, поскольку некоторых из них знает Лори, а уж Джаспер знаком практически со всеми, так что я просто стою, дую шампанское и лыблюсь как идиот. Меня знакомят с президентом. В смысле не Штатов, а колледжа. Он зовет Лори «Лоренс», отчего тот начинает казаться мне инопланетянином, которого я впервые вижу, а когда президент от нас отходит, Лори стоит весь смущенный.
Но спустя какое-то время мы все же устраиваемся в углу рядом с одним из больших-больших окон, и я смотрю из него на аркады и чувствую себя королем. Джаспер уже на третьем бокале шампанского, я все еще цежу первый, потому что и правда не хочу опозориться или подвести Лори.