Клоны Наруто отпустили технику Сокрытия в Кисаме и путь к предводителям восстания был бы вполне комфортным, не получай их процессия злобные взгляды и цветастые ругательства от спутанных корнями шиноби Кири. И вот, когда встреча непримиримых врагов состоялась, когда Мито-тян заблокировала чакру Мэй Теруми, и змеящиеся корни её отпустили, Наруто понадобилась вся сила, дарованная режимом отшельника, чтобы удержать разгневанную женщину. И то, что ту природа одарила весьма щедро и она не стеснялась это подчеркнуть глубоким декольте её синего платья ни капли не помогало. Наруто стоял красный, как помидор и не знал куда деть свои руки, которые то и дело соскальзывали с поясницы обхваченной поперек туловища куноичи на совершенно неподобающее упругие места.
Хуже всего было то, что Первый Хокаге издавал одобрительные возгласы, Мито-тян широко улыбалась, а Ино с Хинатой смотрели с мечтательными выражениями на слегка раскрасневшихся лицах. Все остальные мужчины, включая Ягуру, таращились на него с неприкрытой завистью. И только Чоуджи и Второй не подвели — один деликатно отвёл глаза и взволнованно хрустел чипсами, а второй не менял кислого выражения своего украшенного тремя красными полосами лица.
Внезапно брыкающаяся Мэй повернула голову и заметила состояние Наруто. Она тут же перестала вырываться, начала кокетливо хлопать ресницами и издавать томные стонущие звуки, так что Наруто пришлось отпустить рыжую куноичи и отпрянуть как от ядовитой змеи.
— Ну-ну, мой милый Наруто-кун! Ты так много говорил об отваге мужчин Конохи, а сам пугаешься женщины как какой-нибудь сопливый генин!
— Ну, технически, — взял себя в руки Наруто. — я и есть генин из последнего выпуска Академии Конохи.
— И к тому же, наш Наруто-кун не боится женщин, а проявляет разумную предусмотрительность, — Ино подскочила и ухватила Наруто под руку.
— У Доктора Узумаки и так достаточно ассистенток, — мягко сказала вцепившаяся во вторую руку Хината-тян.
Взгляды окружающих мужчин, скрестившиеся на Наруто были полны неприкрытого уважения.
* * *
Третий час шли переговоры между предводителем повстанцев и Мизукаге. Обсуждали амнистию и законодательные изменения, звучали взаимные обвинения и угрозы, несколько раз пришлось останавливать рукоприкладство и перехватывать метаемые кунаи и сенбоны. И вот теперь, когда пыл дискуссии стих, все расселись на своих мягких комфортных теневых диванах и, вяло переругиваясь, потягивали чай и ели теневые данго. Наступившую темноту разгоняли яркие созданные дзюцу светильники.
— Я ухожу с поста Мизукаге, — наконец нарушил тишину Ягура. — Пусть я и был под гендзюцу, все мои ошибки слишком дорого обошлись деревне. И я отдам себя на суд следующего Мизукаге!
— Сестрёнка Мэй станет каге! — возбуждённо заёрзал на диване Наруто и ассистенткам пришлось придавить его к спинке. — Быть каге это так... Это так...
— Отстойно, — мрачно сказал Первый.
— Уныло, — скривившись, сказал Второй.
— Утомительно, — тяжело вздохнув, сказал Ягура.
— Э-эй! — обиделся Наруто. — Стать Хокаге — моя мечта. Я стану самым крутым Хокаге!
— Значит ты — идиот, — сказал Тобирама.
— Ну-ну, не будь таким нудным! — сказала Мито. — Может Наруто-кун не самый сообразительный парень в мире, зато у него доброе сердце!
— Мито-тян, ты не помогаешь! Представьте как будет круто! В Конохе будет Хокаге Наруто Узумаки, в Суне Казекаге — Гаара Узумаки, а в Кири Мизукаге — Мэй Узумаки!
— Опять ты со своей ерундой, — вспылила Мэй. — Я Теруми, а не Узумаки!
— Ну не знаю, — протянул Наруто. — у тебя красные волосы...
— Рыжие! — возразила Мэй.
— Ближе к красным! У тебя очень сильная чакра, как у Узумаки...
— У меня два кеккей-генкая, две комбинированные стихии!
— Как и ожидалось от Узумаки! — радостно воскликнул Наруто. — У меня их три и ещё один нестихийный кеккей-генкай, — парировал Наруто.
— Мы говорим не о том, — вмешался Ао. — Давайте обсудим церемонию примирения, ведь нам предстоит отчитываться перед даймё!
— Церемонию... Церемонию... — пробормотала Мэй. — Ао, заткнись, или я убью тебя!
— А ещё женщины Узумаки очень психо... — Наруто опасливо глянул на прищурившую глаза Мито и поправился. — очень вспыльчивые! И все до единой невообразимо офигенно потрясающе сногсшибательно прекрасны!
— Ну, по критерию красоты я, конечно, подхожу, но характер у меня покладистый и спокойный! Ао, скажи!
Глаз Ао вильнул в сторону.