— Гибсон? — подсказал Аллен.
— Да, Гибсон. Я знаю, что Гибсон и вся его команда телохранителей были тут по приглашению моего посла. Я прав?
— Да.
— Но мой посол откинул копыта, как говаривали мы у Дэвидсона, и теперь здесь командую я. Верно?
— Безусловно.
— Безусловно, — повторил Бумер с безмерным удовлетворением. — Мое слово тут решающее, и я решил этим воспользоваться. Меня пытались лишить жизни, и ничего не вышло, поскольку все подобные попытки уже заранее обречены на провал. Это я уже объяснял тебе, когда ты приехал меня навестить.
— Да, было такое.
— Но они попытались, — повторил Бумер. — Убили моего посла; а преступление нельзя оставлять безнаказанным.
— Полностью с тобой согласен.
— Потому я и созвал всех обитателей этого дома и буду задавать им вопросы в полном соответствии с нашей исторически сложившейся демократической практикой. Нгомбванской, разумеется.
Аллен представил, что могло быть результатом такой практики, и потому осторожно спросил:
— Полагаешь, может быть замешан кто-то из ваших?
— Возможно, выяснится, что нет. В таком случае… — могучий голос стих.
— Что в таком случае? — настаивал Аллен.
— Мой дорогой, в таком случае я рассчитываю на ваше сотрудничество — твое и вашего старательного Гибсона.
«Он все продумал», — мелькнуло в голове Аллена. Бумер займется черным персоналом, а они с Особым отделом могут делать что угодно с белыми. В действительности начинал вырисовываться какой-то извращенный вариант апартеида.
— Не стоит даже говорить, — заметил он, — что начальство на всех уровнях станет интересоваться, что тут, собственно, произошло. По крайней мере. Особый отдел этим крайне заинтересован.
— Ха! — вырвалось у Бумера. — Так вот почему в кустах сидело столько ваших парней!
— Ты прав. Touche!
— Если, дорогой Рори, и в самом деле хотели убить меня, то своей жизнью я обязан только тебе!
— Глупости.
— Почему глупости? Посмотрим на все логически. Ты меня усадил в кресло, а несчастный посол размахался руками, и его явно приняли за меня. А потом — трах! И все. Так что я тебе обязан жизнью. Я твой должник; никому другому я бы в этом не признался.
— Перестань, — смутился Аллен. — Может оказаться, что мое вмешательство было совершенно лишним, просто перестраховкой высшей степени.
На миг он заколебался, так хотелось добавить «как говаривали у Дэвидсона». Но поскольку это было неправдой, произнес он нечто совсем иное:
— Если развить твою мысль до конца, можно с таким же успехом сказать, что я виновен в смерти посла.
— Это обратная сторона медали, — великодушно отмахнулся Бумер.
— Что ты думаешь о пистолетном выстреле? — спросил Аллен.
— Что? — поспешно переспросил президент. — Пистолет? Так вы уже нашли оружие?
— Нет. Я просто условно говорю о выстреле из пистолета. Это мог быть и револьвер. И даже автомат. Что угодно. Если не возражаешь, мы начнем поиски оружия.
— Где?
— Ну… в саду. Например, в пруду.
— В пруду?
Аллен коротко пересказал показания миссис Кобурн-Монфор. Как оказалось, Бумер знал Кобурн-Монфоров очень хорошо и даже сотрудничал с полковником, когда Монфор помогал организовать нынешнюю нгомбванскую армию.
— Он был способным человеком, — заметил Бумер, — но, к несчастью, слишком часто заглядывал в рюмку. И его жена тоже, как мы говаривали, из мокрого квартала.
— Она утверждает, что человек в туалете был чернокожим.
Последовала долгая пауза.
— Если это правда, мы его найдем, — заверил наконец Бумер.
— Во всяком случае посольства он не покидал. Все выходы были под охраной.
Если Бумер опять хотел высмеять методы Гибсона, то сдержался.
— Как, собственно, обстоит дело с этим снайпером? — спросил он. — В самом деле, он в меня выстрелил и не попал? Вы это выяснили?
— Мы не выяснили ничего. Скажи, ты доверяешь тому парню с копьем?
— Абсолютно. Но допрашивать его буду, как будто не верю.
— Ты позволишь мне при этом присутствовать?
Вначале казалось, что Бумер откажет. Аллену привиделась на лице президента недовольная мина, но если и было так, она тут же исчезла. Бумер только махнул громадной ручищей.
— Разумеется, разумеется. Но ты не поймешь ни слова, дорогой Рори.
— Знаешь Сэма Уиплстоуна? Из Министерства иностранных дел? Он сейчас на пенсии.
— Я о нем, разумеется, слышал. Он немало сделал для моей страны. Но до сегодняшнего вечера мы не встречались. Он был на приеме. А теперь он тут с твоим Гибсоном. Не понимаю зачем.