Но все это впечатление сложилось уже позже. В той темной комнате с поданного мне низкого стула, поставленного перед высоким письменным столом, я, если честно, видел только голову, четко и ясно, и кожа на этой голове уже начала оттягиваться вниз, напоминая отслоившуюся маску. Голова обратилась ко мне и заговорила. Она сказала:
– Очень рад встрече, мистер Лэндор.
Нет, ошибочка вышла; она сказала:
– Послать за кофе?
Все верно. И в ответ я сказал:
– Было бы неплохо выпить пива.
Воцарилась тишина. Пропитанная, кажется, оскорбленным достоинством. «Неужели полковник Тайер – трезвенник?» – подумал я. Но потом Хичкок позвал Патрика, и Патрик привел Молли, и Молли отправилась в погреб, и все это произошло по щелчку пальцев правой руки Сильвануса Тайера.
– Полагаю, мы с вами однажды встречались, – сказал он.
– Да, у мистера Кембла. В Колд-Спринг.
– Именно так. Мистер Кембл очень высокого мнения о вас.
– О, это мило с его стороны, – сказал я, улыбаясь. – Мне просто повезло быть кое в чем полезным его брату, вот и всё. Много лет назад.
– Он упоминал об этом, – сказал Хичкок. – Связано с земельными спекулянтами.
– Да, афера была невероятная, не так ли? На Манхэттене действовала целая банда мошенников; они торговали землей, которой у них не было. Интересно, продолжают ли они свою деятельность?
Хичкок придвинул свой стул чуть ближе и поставил свою свечу на стол Тайера, рядом с красным кожаным футляром для документов.
– Мистер Кембл утверждает, – сказал он, – что вы считаетесь своего рода легендой среди констеблей Нью-Йорка.
– Какого рода легендой?
– Для начала, вы честны. Думаю, этого достаточно, чтобы любой сотрудник нью-йоркской полиции стал легендой.
Я заметил, как ресницы Тайера чуть-чуть опустились: «Молодец, Хичкок».
– О, уверяю вас, в легендах правды мало, – очень непринужденно сказал я. – Хотя, мне кажется, если кто-то и прославился своей честностью, то это вы и полковник Тайер.
Хичкок прищурился. Вероятно, он спрашивал себя, не лесть ли это.
– Среди прочих достижений, – продолжал Тайер, – вы сыграли важную роль в задержании главарей «Предрассветных парней». Они стали бедствием для честных торговцев.
– Да, так и было.
– Вы также приложили руку к разгону банды «Рубашек навыпуск».
– Только они быстро вернулись.
– Если я правильно помню, – сказал Тайер, – вам доверили расследование крайне жестокого убийства, раскрыть которое все остальные уже отчаялись. Молодой проститутки на Елисейских Полях[9]. Не совсем ваша юрисдикция, мистер Лэндор?
– Жертва была в моей. Да и убийца тоже, как оказалось.
– Еще мне говорили, мистер Лэндор, что вы сын священника. Из Питтсбурга?
– В том числе.
– Приехали в Нью-Йорк юношей. Сунули нос в дела Таммани-Холла[10], я правильно говорю? На участие в борьбе фракций духу не хватило, как я понимаю… Вы не политик по духу.
Подтверждая справедливость его слов, я кивнул и снова откинул голову. На самом же деле просто выбрал точку обзора получше, чтобы видеть глаза Тайера.
– Ваши таланты включают разгадку шифров, – тем временем говорил он. – Борьбу с беспорядками. Строительство оградительных барьеров вокруг католических избирательных округов. И… допросы без церемоний.
Вот оно: еле заметный взмах ресниц. Я и не увидел бы его, если б не искал чего-то такого.
– Полковник Тайер, вы позволите спросить?
– Да?
– Это футляр для бумаг? Там вы прячете свои сведения?
– Я не понимаю вас, мистер Лэндор.
– О, пожалуйста, не надо; это я вас не понимаю. Я почувствовал себя одним из ваших кадетов. Они входят сюда – уже и так напуганные, не сомневаюсь, – и вы сидите и во всех подробностях рассказываете об их успеваемости. Готов спорить, у них накопилась масса взысканий, а если вы немного поднажмете, то наверняка расскажете даже то, как глубоко они влезли в долги. Вероятно, они уходят отсюда, считая вас почти равным Богу по всеведению.
Я подался вперед и оперся руками на красноватую крышку письменного стола.
– Пожалуйста, полковник, откройте, что еще есть в вашем футляре. В смысле, про меня. Вероятно, там сказано, что я вдовец. Ну, это вполне очевидно: у меня нет ни одного предмета одежды моложе пяти лет. И я давно не переступал порог церкви. О, а там говорится, что у меня была дочь? Которая не так давно сбежала? Одинокие вечера, знаете ли… Зато у меня есть очень милая корова – там упоминается корова, полковник?
10
Таммани-Холл – влиятельная нью-йоркская организация Демократической партии, каковая партия являлась в то время доминирующей в США.