Они сразу попали в скачущий ритм, с удивительной скоростью преодолевая расстояние до финишной ленточки, которую держали Джи Пи и младший внук Монтгомери.
— Первыми идут Джоуни с Картером. Но Брюс и Питер быстро догоняют их. Кто же победит? — комментировал отец Джоуни, сидя в шезлонге возле финишной черты.
— Вперед. Вперед. Вперед. — Джоуни с Картером изо всех сил рванулись к ленточке и упали на землю, опередив ее кузенов буквально на несколько дюймов.
— Мы победили? — спросил он, поворачиваясь на бок, лицом к Джоуни.
Оба задыхались и смеялись, по-прежнему вцепившись друг в друга.
— Думаю, победили.
Она улыбнулась ему, и от былой сдержанности не осталось и следа.
Картер чувствовал биение ее сердца, бьющегося в такт его. Волосы у нее растрепались и падали на лоб. Джоуни лежала неподвижно, глядя ему в глаза и раскрыв губы, словно в безмолвном приглашении…
Как легко наклониться и поцеловать ее.
— Победу отметите позже. — Джи Пи, улыбаясь, стояла над ними. — Впереди у нас еще много игр.
Кончиком туфли она подтолкнула Картера, и тому ничего не оставалось, как подняться на колени и протянуть руку Джоуни.
— Что дальше в списке?
— Апельсиновая эстафета.
— О нет, Джи Пи, — взмолилась Джоуни.
— Что такое апельсиновая эстафета? — поинтересовался Картер.
— Увидите.
Джоуни хотела уйти, но Картер потянул ее назад.
— Вы забыли, что мы партнеры?
— Для этой игры партнер не требуется.
— Тогда вы нужны мне для уверенности, что я не поставлю вас в неловкое положение, нарушив правила.
Джоуни упрямо покачала головой.
— Весь смысл игры в том, чтобы поставить в неловкое положение вас.
— Строимся в линейку, — хлопнула в ладоши Джи Пи. — В две шеренги, прямо передо мной. Бен, где апельсины?
Картер оказался между Ларри и Джоуни.
— Цель игры — передать апельсин вдоль строя, не пользуясь руками, — объяснила Джи Пи. — Если вы уронили апельсин, ваша команда начинает играть сначала.
— На первый взгляд достаточно просто, — заметил Картер.
Джоуни с жалостью взглянула на него.
— Совсем не просто.
Картер вдруг обнаружил, что апельсин маленький, круглый и удивительно скользкий. Стараясь не делать лишних движений, Картер засунул апельсин под подбородок, вызвав восхищенные аплодисменты своей команды и тревожные взгляды противников. Чувствуя себя уверенно, он повернулся, чтобы передать фрукт Джоуни, и тут же убедился, что анатомия работает не на него. Во-первых, Джоуни была на добрых шесть дюймов ниже, а во-вторых, у нее был достаточно пышный бюст. Сверху ему открывалась небольшая ложбинка, которая манила и отвлекала.
— Быстро, — поторопила она и выгнула шею, чтобы взять апельсин. Картер наклонился, чтобы сунуть его ей под подбородок, при этом прижался к ее груди гораздо плотнее, чем рассчитывал. Он попытался немного отодвинуться и чуть не выронил апельсин. Кругом засмеялись. Картер взглянул на лицо Джоуни. Судя по его совершенно спокойному выражению, на нее это не произвело ни малейшего впечатления. Но ее крепкие соски предательски прижимались к его груди. Джоуни явно понимала, что происходит между ними, и, хотя она никогда не призналась бы в этом, ей все нравилось.
При этой мысли Картер ощутил еще большее удовольствие. Почему бы не позабавиться? Он нарочно напрягся и сквозь толстый слой ткани ощутил ее соблазнительное тело. Проделывая какие-то замысловатые движения, он снова пошевелился. Есть. Теперь игра в его руках.
— Что вы делаете? Прекратите, — прошипела она.
— Я пробую передать вам апельсин, — с притворной невинностью поднял брови Картер.
Это была ошибка. Как только он открыл рот, апельсин выскользнул. Картер отчаянно старался схватить его, но неподатливый фрукт вырвался и покатился по его груди.
Картер бросился за апельсином и успешно поймал его прежде, чем тот ударился о землю. Теперь он наклонился и прижался лицом к апельсину, лежащему у Джоуни между грудями. Он уткнулся носом ей в горло, и запах кокосового лосьона от загара тотчас же вызвал мысли о теплых карибских деньках и еще более теплых карибских ночах.
Такое положение нельзя было назвать удобным, но он твердо решил получить удовольствие от ситуации. Картер положил руки на бедра Джоуни и крепче прижал ее к себе, чем вызвал всеобщее веселье.
— Этим двоим никогда нельзя давать играть вместе, — сказал кто-то. — Слишком уж сильно им нравится игра.