– Я не буду, мэм! – заявил Торкил.
– Ну съешь хоть один кусочек, ради меня! – попросила она, ставя перед ним тарелку.
Торкил, не желая уступать, заговорил было о том, что не голоден, но мать не дала ему продолжить и, глядя на него в упор, спокойно сказала:
– Ешь цыпленка, Торкил!
Он покраснел, плечи его поникли, но он повиновался воле матери. Леди Брум взяла из стоявшей перед ней вазы яблоко и принялась аккуратно очищать его серебряным ножом.
– Ну, дорогая, как тебе понравились сады? – спросила она, бросив мимолетный взгляд на Кейт. – Конечно, сейчас, в начале весны, там еще не так красиво, но, кажется, азалии и рододендроны, растущие вокруг озера, уже начинают цвести?
Кейт покачала головой:
– Нет, мэм, хотя кое-где уже появились бутоны.
– Кузине Кейт не понравился ваш бельведер, мэм, – с ехидцей в голосе заметил Торкил. – Она сказала, что он нагоняет на нее тоску.
– Я сказала, – поправила его Кейт, – что стоячие воды навевают на меня грусть.
Ее светлость согласилась с ней:
– Да, наверное, многие так думают. Но мне так не кажется. Ну вот, Торкил! Я еще кое на что способна! – И леди Брум показала сыну яблочную кожуру, свернувшуюся в длинную спираль, – она очистила яблоко, ни разу не порезав кожуру. Довольная собою, леди Брум сообщила Кейт, что, когда Торкил был маленьким, он ел яблоки только потому, что любил наблюдать, как она их очищает.
– И сегодня он съест яблоко! – сказала леди Брум, разрезая плод на аккуратные дольки и раскладывая их на тарелке.
Торкил покорно взял из ее рук дольку яблока, поскольку его мысли были заняты совсем другим. Его глаза загорелись, и он спросил:
– Вы любите верховую езду, кузина?
– Конечно!
– О, замечательно! Поедете кататься вместе со мной? Ну скажите, что поедете! Мне не с кем кататься, кроме как с Уолли, моим конюхом. Или с Мэтью. А они оба боятся быстрой езды!
– Да, поеду, и с превеликим удовольствием! – с жаром ответила Кейт. – Если, конечно… если, конечно, тетушка позволит.
– Ну, разумеется, позволю. Скажи Уолли, Торкил, чтобы завтра он взял мое седло и подготовил для Кейт Юпитера. А у тебя есть костюм для верховой езды, моя дорогая?
– Да, есть, мэм! Я взяла его с собой в надежде, что вы милостиво разрешите мне покататься на лошади, – призналась Кейт. – О, как я обожаю верховую езду! А с тех пор, как мы вернулись с отцом в Англию, мне ни разу не выпало случая покататься!
– Ну тогда вы, пожалуй, натрете себе что-нибудь! – хихикнул Торкил.
– Да, я знаю, но у меня есть прекрасная мазь! – заявила Кейт.
Однако на следующее утро, когда она и Торкил вышли из дома, Кейт поняла, что ее надеждам на веселую прогулку, пожалуй, не суждено сбыться. У галереи стояли не две, а три лошади, и Торкил вспылил:
– Ты нам не нужен, Уолли!
– Ее светлость велели, чтобы я всегда сопровождал вас, – извиняющимся тоном произнес конюх. – На всякий случай. – Он с беспокойством взглянул на хлыст в руке Торкила и вкрадчивым тоном добавил: – Не тревожьтесь, господин Торкил, ведь если мисс Кейт вдруг упадет… или вам захочется, чтобы открыли ворота…
– Убирайся к черту! – прошипел Торкил, побелев от ярости и с силой сжав рукоятку хлыста. – Если ты поедешь, я останусь!
Кейт почувствовала, что настало время вмешаться.
– Ну, я вовсе не собираюсь падать, – спокойно сказала она, – но, если тетушка хочет, чтобы ваш конюх сопровождал нас, пусть едет. Я понимаю, что опека докучлива, но не стоит делать из мухи слона. Лучше помогите мне сесть в седло, Торкил.
Какое-то мгновение он смотрел на нее, покусывая губу и постукивая хлыстом о ладонь, а потом с надутым видом подошел к лошади Кейт. Она взяла из рук Уолли уздечку и, когда Торкил наклонился, оперлась рукой о его плечо, слегка нажав на него. Он резко выпрямился, но Кейт, к его удивлению, не потеряла равновесия и аккуратно опустилась прямо в седло. Юпитер заволновался и принялся переступать с ноги на ногу, но Кейт уверенным движением перекинула ногу через луку седла и, расправив многочисленные складки на юбке, велела Торкилу подтянуть стременной ремень. Он сделал это довольно неловко, затем вскочил на своего коня и, пустив его с места в галоп, поскакал по дорожке. В ту же секунду Уолли с удивительным для своих лет проворством прыгнул в седло и помчался за Торкилом. Кейт пыталась догнать их, что было не так-то просто, поскольку Юпитер оказался тихоходной клячей и никак не хотел догонять своих товарищей. Только после того, как Кейт хорошенько огрела его кнутом, он пустился вскачь. К тому времени, когда она догнала Торкила, он был уже у закрытых ворот, и Уолли уговаривал его подождать мисс Кейт.
– Остановитесь, господин, остановитесь, – упрашивал Торкила конюх. – Что подумает о вас мисс Кейт?
– Что он – спутник хуже некуда, – без обиняков заявила Кейт. – Почему вы ускакали от меня, кузен, не предупредив, что собираетесь устроить гонки? И не сказав, что это животное и не подумает вас догонять? Оно что, больное или слишком старое?
– Ни то ни другое! Просто ужасно ленивое! – расхохотавшись, заявил Торкил. – А может быть, не привыкло еще к вашей руке.
Кейт обрадовалась, увидев, что гнев Торкила прошел, и с напускным возмущением заявила:
– Да будет вам известно, что у меня очень легкая рука и я без труда управляюсь с любой лошадью! Куда мы едем?
– А куда глаза глядят, – с горечью в голосе произнес Торкил. Тем временем привратник раскрыл ворота, Торкил проехал через них. – Когда за мной шпионят, мне все равно, куда ехать!
Кейт решила оставить эти слова без внимания и ровным тоном заметила:
– Ну мне в общем-то тоже все равно, куда ехать, так что давайте отправимся туда, где можно пустить коней вскачь. Я обожаю быструю езду! Только вот, боюсь, Юпитера не заставишь скакать галопом!
Они двинулись вперед, и Кейт принялась рассказывать забавные истории, надеясь развеселить Торкила, и, как ни странно, ей это прекрасно удалось. Но когда они подъехали к воротам, ведущим на ферму, небольшой инцидент испортил все. Торкил подъехал к воротам, чтобы открыть их, и его конь, очень нервное животное, постоянно переступавший с ноги на ногу, потевший и дергавший головой, испугался ворот и отпрянул назад, от чего Торкил чуть было не вылетел из седла. Он прикрикнул на коня, собравшись подъехать к воротам, но Уолли опередил его и открыл их. Лицо Торкила вспыхнуло от ярости, его настроение снова испортилось, и он даже не снизошел до ответа на вопрос, заданный Кейт.
– Ну, перестаньте же хандрить, Торкил! Вы такой зануда! – воскликнула она с досадой.
– Я не хандрю, я злюсь!
– А почему я должна из-за этого страдать? Вы ведете себя как капризный мальчишка!
Лицо Торкила снова вспыхнуло, и он пробормотал сквозь стиснутые зубы:
– Прошу прощения!
– Muchas gracias! – вспыхнув, ответила Кейт и пустила Юпитера легким галопом.
Торкил вскоре нагнал ее и спросил, что она сказала. Когда Кейт повторила, он полюбопытствовал, не по-испански ли она говорит.
– Да, по-испански, это означает большое спасибо.
– Я так и понял. Вы знаете испанский?
– Увы, нет! Я говорю на том испанском, который в ходу у солдат.
– Интересно, какая она, походная жизнь? – с неподдельным интересом спросил Торкил.
Радуясь, что он избавился от хандры, Кейт с удовольствием стала рассказывать Торкилу о своей жизни в военных городках. Она так ярко живописала условия своего тогдашнего быта, что он даже несколько раз рассмеялся, а когда она умолкла, Торкил стал просить рассказать ему о битве при Виттории, но вдруг замолчал и воскликнул:
– А вот и Темплкомы! Прекрасно! – Торкил поскакал навстречу двум всадникам, которые приближались к ним легким галопом, и Кейт услыхала, как он воскликнул:
«Долли!» – и увидела, как он наклонился, чтобы пожать руку очень хорошенькой девушке. Неспешно следуя за ним, Кейт внимательно изучала Темплкомов. Она решила, что это брат и сестра, поскольку они были очень похожи друг на друга, и несмотря на значительную разницу в годах, мужчину никак нельзя было назвать отцом девушки. Кейт решила, что ему уже под тридцать, а девушка еще совсем подросток. Подъехав поближе и увидев, что девушка залилась румянцем и в восхищении смотрит на Торкила, Кейт сделала соответствующие выводы. Торкил повернул голову и представил ей своих друзей: