А любимец Боброва, попугай-какаду, у всех подряд спрашивал: «Где Сева? Где Сева?»
Анатолий Салуцкий писал: «Когда Бобров умер, тысячи людей со всех сторон Москвы устремились к Дворцу спорта ЦСКА на Ленинградском проспекте, чтобы проститься с великим спортсменом: очередь растянулась до станции метро “Аэропорт”, а это — многие сотни метров...
Обычно прощание со знаменитыми спортсменами, которые выступали за армейский клуб, происходит в фойе хоккейного Дворца ЦСКА. Однако во время похорон Всеволода Михайловича Боброва это правило было изменено. Через несколько дней должен был состояться международный турнир по боксу. И организаторы траурной церемонии решили поставить постамент с телом Боброва в центре спортивного зала, на ринге, с которого были убраны ограждающие канаты.
Он лежал на ринге...»
Никита Симонян признавался: «Его смерть ошеломила. Потрясла её внезапность. Но, может быть, такие люди и не уходят из жизни иначе? Москва провожала его как народного героя. Жизнь без него во многом стала беднее...»
Бобров умер в воскресенье, а во вторник некролог с его портретом появился в «Советском спорте». От больного Аркадьева смерть любимого ученика близкие решили скрыть. Уверяли, что вторничный номер газеты куда-то запропастился. Спешили как можно быстрее снять телефонную трубку, чтобы Борис Андреевич не услышал горестную весть. И всё же о случившемся Аркадьев узнал. После этого он долго не мог прийти в себя. Думал, как несправедливо, когда ученик умирает раньше учителя...
Вот строки Льва Филатова: «Остаться для людей живым... всемогущим Бобром, войти в стихи, в книги... удел редкостный. А слава такая, что и тридцать лет спустя о Боброве говорят настолько живо и весело (Сева!), со столькими красочными подробностями, что кажется — он завтра опять выйдет на поле, всех обведёт и забьёт с прорыва свой гол».
Упоминание имени Боброва и в наши дни находит живой отклик среди любителей спорта и самих спортсменов. Те немногие, которым довелось увидеть его в игре, вскидывают голову и горделиво расправляют плечи. Глаза учеников Всеволода Михайловича светлеют, и воспоминаниям нет конца. Да и молодые люди начинают сыпать своими познаниями, стараясь затмить собеседников.
В последние годы стали традицией мероприятия по посадке знаменитыми спортсменами деревьев. Аллеи динамовцев, армейцев, спартаковцев. Чтобы будущие поколения знали и чтили. Два каштана, которые посадил во дворе своего дома в год кончины Всеволод Бобров, высятся уже на уровне четвёртого этажа...
НА ПОЛЕ ПАМЯТИ НАРОДНОЙ
В канун 100-летия возрождения Олимпийских игр (в 1996 году) редакционный совет газеты «Къ спорту!» во главе с главным редактором Анатолием Юсиным провёл социологический опрос среди популярных журналистов, деятелей науки, литературы и искусства, представителей делового мира, знаменитых чемпионов и функционеров-руководителей. Вопрос к экспертам-респондентам был один: «Назовите десятку лучших спортсменов в столетней истории русского и советского спорта». Спортсмену, которого ставили на первое место, давалось десять очков, за второе место начислялось девять очков, за третье — восемь и т.д.
У спортивных журналистов тройка лучших выглядела так: Всеволод Бобров — 154 очка, Лев Яшин — 140, гимнастка Лариса Латынина — 109.
У знаменитых чемпионов на первом месте оказался Лев Яшин — 153 очка, за ним следовали: легкоатлет Владимир Куц — 88, Лариса Латынина — 84 и Всеволод Бобров — 82.
Выбор профессорско-преподавательского состава Российской государственной академии физической культуры (РГАФК) был таков: Всеволод Бобров — 129, Лариса Латынина — 128, Владимир Куц — 102.
Представители науки, бизнеса, медицины, литературы, искусства высказались следующим образом: Всеволод Бобров — 140, Лев Яшин — 133, Владимир Куц — 91.
Итоговое положение: Лев Яшин — 520, Всеволод Бобров — 505, Лариса Латынина — 394.
Из футболистов-хоккеистов на первое место Боброва поставили Никита Симонян и Борис Майоров. Как читателям уже известно, не включил его в свою десятку Михаил Якушин. И был в этом не одинок. Не нашлось Боброву места в анкетах Владимира Маслаченко и Виктора Понедельника.
Если Якушин сделал свой выбор по убеждению (первое место он отдал Яшину, а второе — Григорию Федотову), то Маслаченко и Понедельник, чья юность прошла в дотелевизионную эпоху далеко от Москвы, в игре Боброва не видели. Хотя это не «оправдание». Поставил же Маслаченко на первое место фигуриста Николая Панина-Коломенкина, а Понедельник третьим в своей анкете назвал легендарного борца Ивана Поддубного — оба выступали в начале XX века.