Планы и опасения
Согласно известию Тверской летописи, источника сравнительно позднего, Всеволод Юрьевич родился 19 октября 1154 г.[9] Крестили княжича в честь святого великомученика Димитрия Солунского, а мирское имя к нему перешло от знаменитого прадеда – Всеволода Ярославича, титуловавшегося «князем всея Руси».
Участь потомка славного рода казалась безоблачной. С третьей попытки Юрий Владимирович, ростово-суздальский князь, утвердился на киевском троне и всех девятерых наследников от обоих браков наделил волостями: взрослых рассадил по южнорусским столам, а самым юным, Михалке и Всеволоду, завещал Ростов и Суздаль.
В 1157 г. Юрий Долгорукий скоропостижно скончался, и в Залесской земле[10] княжить стал по воле горожан старший из его живых сыновей – Андрей Боголюбский. Судя по тому, что случилось дальше, его договор с городскими общинами не предусматривал дробления власти.
Ипатьевская летопись под 6670 (1162) г. сообщает: «…выгна Андрѣи епископа Леона исъ Суждаля, и братью свою погна, Мьстислава и Василка, и два Ростиславича, сыновца своя, мужи отца своего переднии, се же створи, хотя самовластець быти всѣи Суждальскои земли. Том же лѣте идоста Гюргевича Царюгороду Мьстиславъ и Василко съ матерью, и Всеволода молодого пояша со собою третьего брата.»[11].
В летописи по Воскресенскому списку это известие повторяется почти дословно; существенное отличие состоит в том, что в числе изгнанников назван еще один единокровный брат Андрея – Михалко[12].
Историки относят упомянутые события ко времени около 1161 г.[13] Всеволоду было в ту пору примерно семь лет, и никто не мог предполагать, что Русь покидает будущий великий князь владимирский.
Следующее появление нашего героя на страницах летописей связано с конфликтом далеко не бескровным. Зимою 1168/69 гг. мы видим 14-летнего Всеволода в числе соратников Андрея Боголюбского, идущих под началом его сына Мстислава на Киев[14]. В роду покойного Юрия Долгорукого, чей первенец Ростислав скончался в 1151 г., главенство Андрея Юрьевича неоспоримо: младшие братья, сыновья и племянники подчиняются ему безоговорочно. После взятия города 8 марта 1169 г. на «золотой киевский стол» по воле Андрея садится его полнородный брат Глеб, а Всеволод остается при Глебе, у которого уже подвизается в роли служилого князя Михалко. Позже, в начале 1173 г., Всеволод и сам побудет у власти в Киеве. Правда, недолго: пять недель.
Забота Глеба Юрьевича о высланных из Суздальской земли братьях может навести на мысль о родстве его с ними более близком, чем единокровное. Действительно, в некоторых генеалогических справочниках и работах историков Глеб называется сыном Юрия Долгорукого от второго брака, то есть признаётся полнородным братом не Андрея, но изгнанных им младших Юрьевичей. Генеалог и геральдист Е. В. Пчелов убедительно показал, что Глеб родился от первого брака Юрия; сыновьями от второй жены были (в порядке старшинства) Мстислав, Василько, Михалко, Всеволод[15].
Куда же подевалась к 1169 г. вражда Андрея Боголюбского к потомству мачехи и сыновьям Ростислава? Да и была ли вражда? Какова реальная подоплека высылки его единокровных братьев и племянников? Где они жили и чем занимались в изгнании? И почему в одном «проскрипционном списке» с родственниками Андрея, с ближними боярами покойного его отца оказался ростово-суздальский владыка? Начнем с последнего вопроса.
Киевский назначенец Леон, выходец из Византии, был удален из Суздаля уже вторично. Ранее, в 1159 г., за чрезмерное усердие в сборе податей с церквей его «выгнаша Ростовци и Суждальци», то есть на общем собрании постановили сместить с епископской кафедры и выдворить за пределы Залесской земли представители двух старейших ее городов. Изгнанный по решению веча, Леон, видимо, сумел возвратиться. Историк и археолог Н. Н. Воронин высказал мнение, что не устроивший горожан епископ мог найти приют и поддержку при дворе вдовы Юрия Долгорукого, которая к тому времени вернулась из Киева в Суздаль с малолетними сыновьями и сохранившими верность их дому соратниками покойного мужа: «Вероятно, вокруг княгини группировались недовольные политическим курсом Андрея старые бояре, члены княжеской думы – “передние мужи” Юрия. В Суздале образовалась крайне опасная для планов Андрея группировка, которую усиливал теперь опальный грек Леон. Как показывают дальнейшие события, эта антикняжеская группировка имела поддержку за рубежами Владимирской земли, почему была особенно опасна. Андрей и решил покончить с ней одним ударом»[16].
10
11
ПСРЛ. Т 2. Ипатьевская летопись. 2-е изд. М., 2001. Стб. 521–522. –
13
15
См.:
16