Но пока что Всеволоду пришлось в очередной раз столкнуться с притязаниями на власть других своих племянников — Ростиславичей, которых немедленно поддержали ростовские бояре. Ещё только получив известие о болезни — даже не о смерти! — Михалка Юрьевича, они отправили посольство в Новгород — к князю Мстиславу Ростиславичу, старшему из братьев:
— Пойди, княже, к нам! Михалка Бог поял на Волге на Городце. А мы хотим тебя, а иного не хотим!
«На живого князя Михалка повели его», — с негодованием замечает летописец. Смерть князя казалась неизбежной, будущее страшило, и в окружении князя нашлись люди, немедленно известившие обо всём ростовских бояр.
«Иного не хотим!» — эти слова в данном случае относились к Всеволоду, уже поддержанному владимирцами. Так в Суздальской земле начался новый виток утихшей было гражданской войны.
К тому времени князь Мстислав Ростиславич, казалось, прочно обосновался в Новгороде. Сразу после того, как он явился сюда после разгрома на Колокше, новгородцы провозгласили его князем вместо его малолетнего сына Святослава. Весной 1176 года Мстислав женился вторым браком — на дочери бывшего новгородского посадника Якуна Мирославича, человека очень влиятельного; посадником же в Новгороде был избран Завид Неверенич, принадлежавший к той же боярской группировке, что и Мстиславов тесть51.
Однако княжение в неспокойном и вечно мятущемся Новгороде не было пределом мечтаний для Мстислава. Получив известие от ростовских бояр, он немедленно собрался в дорогу. Наверное, он был уверен в успехе, в том, что Всеволод не сумеет оказать ему серьёзного сопротивления. Поспешность князя, пренебрежение к городу, предоставившему ему убежище и посадившему на княжеский стол, не могли не покоробить новгородцев. Но Мстислав и не собирался возвращаться сюда, а потому, не задумываясь, «ударил пятою» Новгород, по образному выражению самих новгородцев. Вместо себя он вновь оставил в городе сына Святослава.
Его уверенность в успехе всецело основывалась на словах ростовских бояр. Но было в планах Мстислава и очевидное слабое звено. Его дружина однажды уже бежала перед владимирскими полками. А привычка к бегству — это очень плохая привычка, избавиться от которой совсем не просто. К тому же Мстислав слишком спешил. Он не успел или не захотел согласовать своё наступление с братом Ярополком в Рязани и предпочёл действовать самостоятельно.
«Он же приехал к Ростову, — пишет о Мстиславе Ростиславиче летописец, — совокупив ростовцев: и бояр, и гридьбу, и пасынков, и всю дружину, поехал ко Владимиру». Гридьба — это младшие дружинники; пасынки — княжеские слуги. Перечисляя столь скрупулёзно состав Мстиславова войска, летописец хотел показать, что князь собрал всех, кого мог: что называется, «до последнего человека». Судя по показаниям Новгородской летописи, сторону Мстислава приняли и суздальцы, присоединившиеся к ростовским «мужам» и вошедшие в состав его войска. Всеволод, в свою очередь, выступил навстречу племяннику «с владимирцами, и с дружиною своею, и с теми боярами, что остались у него». (В оригинале: «что бяше бояр осталось у него», — то есть, надо полагать, часть бояр уклонилась от участия в войне или даже готова была поддержать Мстислава.) Послал Всеволод и за переяславцами, на которых он как недавний переяславский князь мог более всего положиться. Эта миссия была возложена на другого его племянника, Ярослава Мстиславича, который в новгородских источниках именуется Красным, то есть «красивым».
Впервые Всеволод был полностью самостоятелен в своих действиях, впервые мог не прятаться за авторитет кого-то из старших, более опытных князей. И надо признать, что в этой новой для себя ситуации он оказался на высоте.