Сражение, вероятно, произошло в воскресенье 27 июня, на память преподобного Сампсона странноприимца57. Оно началось, как обычно, с перестрелки пешцев, но затем, когда в бой вступили конные массы, переросло в ожесточённую и кровавую рубку. «...Стрелки же перестреливались между полками, [и] пошли друг на друга рысью (в оригинале Лаврентьевской летописи: «на грунах». — А. К.), и покрыли поле Юрьевское, и Бог помог Всеволоду Юрьевичу...» Не выдержав натиска владимирских и переяславских полков[14], Мстислав бежал, а из его войска были убиты виднейшие ростовские бояре — Добрыня Долгий (тот самый, что не давал мириться своему князю), некий Иванко Степанович «и иные». «А ростовцев и бояр всех повязали, а во Всеволодовом полку не бысть пакости (то есть обошлось без потерь. — А. К.) [благодаря] Богу и кресту честному; и сёла боярские захватили, и коней, и скот...» Конечно же, владимирский летописец преувеличивал, выдавая желаемое за действительное: потери, и немалые, были и во Всеволодовом войске. «...И бились, и пало обоих многое множество, и одолел Всеволод», — свидетельствует новгородский летописец; «И бысть сеча зла, акы же не бывала николиже в Ростовской земле», — вторит ему автор Тверской летописи.
Так была одержана историческая победа. Войско Всеволода вернулось во Владимир «с честью великою», а «владимирцы и дружина повели колодников и скот погнали и коней, славя Бога и Святую Богородицу и крестную силу, его же (крест, то есть клятву на кресте. — А. К.) переступили ростовцы и бояре. Доколе же Богу терпеть нас? — завершает свой исполненный благочестия и назидательной силы рассказ летописец. — За грехи навёл на них и наказал по достоянию рукою благоверного князя Всеволода, сына Юрьева».
Рука Всеволода — рука Божия: таков смысл летописного рассказа о победе на «Юрьевском поле», ибо он, Всеволод, — в отличие от лживого князя Мстислава Ростиславича и столь же лживых и нарушающих данную на кресте клятву ростовских бояр — всегда и во всём полагался на волю Божию и исполнял её: ведь это Бог (а уже потом владимирские «мужи») привёл его и его брата Михалка в Ростовскую землю. Конечно, для такого понимания произошедшего требовалось время — но ведь и рассказ о победе Всеволода получил своё литературное оформление позднее — уже после окончательной победы Всеволода в войне с племянниками.
Если верить В. Н. Татищеву, то на следующий же день после победы, оставив нескольких людей для погребения убитых и отпустив по домам раненых, Всеволод Юрьевич «наскоро пошёл к Ростову и разорил уезд весь», но к самому городу приступать не стал и вернулся во Владимир из-за угрозы нападения Глеба Рязанского. Когда же выяснилось, что нападения не будет, Всеволод «паки пошёл к Ростову, где его по нужде приняли с честью. Он же бояр тех, которые были ему противны и народ возмусчали, вывез во Владимир, и волости их и скот взял на себя, и всё распорядил, пребыв там до осени, и со многим имением возвратился»58. Пленников ростовцев и суздальцев мы действительно позднее увидим во Владимире.
Мстислав же Ростиславич с остатками дружины бежал сначала в Ростов, а оттуда — в Новгород. Но на этот раз новгородцы отказались принимать его и «показали путь» неудачливому князю, а заодно и его малолетнему сыну Святославу:
14
По Татищеву, решающую роль в победе сыграл именно переяславский полк (возглавляемый, напомню, князем Ярославом Красным): «Был бой жестокой: падали люди с обоих стран, переславцы наипервее смяли Мстиславле правое крыло...»