Во всё время похода стояла знойная погода, с юга дул сухой и жаркий ветер, который местные жители называли сирокко, он нёс красноватую пыль, она забивалась в нос и рот, мешала дышать. Воины закрывали лицо платками, но она просачивалась через узкие щёлочки, щекотала в носу, скрипела на зубах. На привалах пытались схорониться за заборами, стенами, внутри помещений, но она и там доставала, от неё нигде не было спасения.
— От дождя и снега можно спрятаться под навесом, а пыль проникает повсюду, — ворчали воины.
Прискакали разведчики, доложили: впереди стоит войско норманнов. А вот и оно. Чёрные в своём бронированном облачении, облепили они высокий холм, как грачи. Возвышенность — их излюбленное место для сражения: нападающему трудно пускать стрелы и дротики и взбираться по уклону, не расстроив своей боевой линии, между тем как норманны могли нападать весьма успешно и с большой силой бросать в неприятеля камни и копья. Всё это понимали византийские военачальники, поэтому собрались у императора на совещание, чтобы решить: атаковать завтра утром или попытаться выманить неприятеля на равнину?
— Если мы крепость брали, то на холм сумеем взобраться, — говорил стратег Михаил Дука, командовавший полком. — Численное превосходство у нас, двинемся с трёх сторон. Подружней напор — и не устоять викингам!
— Так-то оно так, только нам хорошо известно презрение норманнов к смерти. Они позволяли себя изрубить на куски, нежели отступить. Много воинов положим на холме, прежде чем столкнём их. Я предлагаю устроить несколько наступлений, а потом обратиться в ложное бегство, но за своими рядами поставить засаду. Вот там мы их разгромим! — предложил Всеволод.
— Не тронутся они с места, — возражал ему Михаил Дука. — Они прошли всю Европу и многому научились, на простую приманку не клюнут, только время зря потеряем. Предлагаю завтра утром атаковать всеми силами!
Последнее слово принадлежало императору. Мануил Комнин был неутомимым солдатом, прошедшим не одну тропу войны, имел большой опыт, а главное, не раз в боях встречался с войском норманнов, поэтому ему верили. Он произнёс:
— Выманить неприятеля едва ли удастся. А простояв несколько дней в бесполезном ожидании, можем утерять боевой пыл своих воинов. Поэтому я приказываю завтра наступать.
Ночью неожиданно надвинулась гроза с сильным ливнем. Молнии сверкали одна за другой, и порой было светло как днём, оглушительные раскаты сотрясали землю, а дождь лил как из ведра. Воины радовались наступившей прохладе: завтра будет легче сражаться!
К утру туча ушла и вновь засверкало яркое солнце. Отслужив молебен и плотно позавтракав, византийцы стали строиться в боевые порядки. Кавалеристы одели своих коней броневой защитой — чешуйчатыми доспехами, кольчугой или кожаной накидкой, обшитой металлическими дисками. Всадник надевал островерхий шлем, одежду из ткани или кожи с пришитыми к ней металлическими частями; некоторые воины носили латы на теле и ногах до колен. Кроме того, у зажиточных были кольчужные рукавицы, стальная обувь и металлические шпоры. Тяжёлая кавалерия имела копья, боевые топоры, мечи и щиты.
Мануил вперёд выдвинул лучников. Были пущены воздушные змеи, которые позволяли стрелкам определить силу и направление ветра, а это помогало выбрать скорость и угол выстрела. Змеи шились из шёлка и имели самую различную форму, в том числе вид злого дракона. Стрелки приблизились к норманнам и стали засыпать их стрелами. Однако норманны подняли над собой щиты и закрылись ими, образовав так называемую «черепаху», известную ещё со времён Римской империи; стрелы попадали в щиты, почти не причиняя вреда обороняющимся.
Потом была дана команда выступать кавалерии. Всеволод тронул коня, внутренне напрягся. Страха он не чувствовал, а был азарт перед тем, как они сойдутся лицом к лицу с противником...
Сначала шла ровная поверхность, потом начался подъём, он становился всё круче и круче, и конь начал сбиваться с ноги.