Дружинники натаскали сучьев, построили шалаш, возле входа в него разложили большой костёр, который горел всю ночь. Утром Михаил встал бодрым, с аппетитом позавтракал и сам взобрался в возок. Но в полдень вдруг его одолел сильный кашель, он выворачивал его наизнанку и никак не останавливался. Не помогали ни отвары, ни настойки. Михаил измучился и настолько ослаб, что не мог сидеть, и пришлось в возке устраивать ему лежанку.
Так продолжалось вплоть до Москвы. В Москве братьев ждала радостная весть: их со своей дружиной встречал племянник Юрий, которого новгородцы изгнали после очередной ссоры. Это были опытные и надёжные воины, которых в своё время подбирал и обучал сам Андрей Боголюбский.
Михаил так обрадовался появлению племянника, что нашёл в себе силы сесть за стол. Все весело шутили и смеялись, когда неожиданно вошёл гридь и сообщил, что племянник Ярополк со своим войском приближается к Москве.
— Трубите сбор, немедленно выступаем! — приказал Михаил и стал надевать военное снаряжение.
— Брат, останься в тереме, мы сами справимся, — пытался уговорить его Всеволод, но Михаил был непреклонен:
— Сам поведу в бой воинов, сам добуду Владимир!
Войско быстро построилось в походную колонну и двинулось по владимирской дороге. И тут случилось непредвиденное: войска Михаила и Ярополка разошлись в безбрежных лесах. Когда об этом доложили Михаилу, он приказал:
— Продолжаем двигаться к Владимиру, а Ярополк пусть плутает там, где заблагорассудится!
Но Ярополк, поняв свою ошибку, не стал медлить и послал нарочного к брату Мстиславу: «Михалко болен, несут его на носилках, и дружины у него мало; я иду за ним, захватывая задние его отряды, а ты, брат, ступай поскорее к нему навстречу, чтобы он не вошёл во Владимир».
Мстислав, получив это известие, тотчас поднял дружину и выехал из Суздаля. Он мчался так стремительно, что дружина еле успевала за ним. Наконец в пяти вёрстах от Владимира он сумел настигнуть Юрьевичей. Те не ожидали появления противника и пришли в некоторое замешательство.
— Гляди! — крикнул Мстислав воеводе Давиду Борыничу. — Они уже бегут! Нападаем немедленно и растреплем их в пух и прах!
— Князь, — пытался урезонить его старый воевода, — половина дружины в пути, люди устали. Давай подтянем все силы, тогда и ударим.
— Нельзя медлить! Михалка перестроит своё войско, тогда его не взять! — в запальчивости ответил Мстислав, выехал перед своей дружиной и, гикнув, кинулся на неприятеля.
Как пишет летопись, воины Мстислава бросились вперёд со страшным криком, словно хотели пожрать войско Михаила. Но отвага эта оказалась непродолжительной. Когда с обеих сторон полетел рой стрел, Мстиславова дружина, даже ни разу не схватившись с противником, бросила стяг и побежала. Юрьевичи взяли много пленных. Взяли бы и больше, но многих спасло то, что победители не могли различить, кто свои, а кто чужие. Мстислав убежал в Новгород, а Ярополк в Рязань; мать их и жёны попали в руки владимирцев. Михаил и Всеволод с честью и славой вступили во Владимир.
Однако победного пира братья решили пока не устраивать: неизвестно было, как поведут себя Суздаль, Ростов и Рязань. Но скоро явились послы от суздальцев и сказали Михаилу: «Мы, князь, не воевали против тебя с Мстиславом, а были с ним одни наши бояре; так не сердись на нас и приезжай к нам». Михаил поехал в Суздаль, оттуда — в Ростов, на вече городов был заключён мирный договор, который подкреплялся крестным целованием.
Ростов и Суздаль просили в князья себе Всеволода, но Михаил решил ещё раз унизить их и направил в эти города своих посадников; Всеволоду же он дал Переяславль, всегда выступавший на стороне Юрьевичей.
Оставалась Рязань. Михаил собрал свои полки и двинулся против непокорного города. Однако на дороге он встретил послов от князя Глеба, которые сказали:
— Князь, Глеб тебе кланяется и говорит: я во всём виноват и теперь возвращаю всё, что взял у шурьёв своих Ростиславичей, всё, до последнего золотника.
И точно, возвратил всё. Вернулась во Владимир и главная сокровищница и святыня города — икона Богородицы.
По приказу Михаила были схвачены и привезены во Владимир убийцы Андрея Боголюбского — Яким Кучкович, Пётр, Анбал и Ефрем Мойзович. Всем им отрубили головы и бросили в озеро; с тех пор это озеро стало называться Поганым, такой смрад распространялся от него по округе.