Читаем очерк дальше:
Я прочёл о многих, кого злобная дамочка в своей статье пытается так или иначе скомпрометировать. Прочёл, конечно, и о себе, — не зря же миссис провела в нашей редакции добрую половину дня, задавая вопросы и почти не слушая ответов на них.
«Московским журналистам, как русским, так и иностранным, — читал я не без интереса, — редко доводилось встречаться с Кочетовым. Поэтому, когда я позвонила ему по телефону и выразила желание встретиться с ним, я была удивлена готовностью, с которой он согласился на такую встречу. Мы встретились с ним на следующий день в редакции Октября. Здесь меня поджидал ещё один сюрприз. По внешнему облику Кочетов мало напоминает грубого и напористого пролетария, каким его себе мысленно представляешь, читая его романы».
Мадам удивляло даже то, что я оказался «одет в тёмный деловой костюм, белую рубашку и полосатый галстук».
Изумительно! «Задавая вопросы и почти не слушая ответов на них»! О да, это, можно сказать, фирменный стиль пропагандистского допроса, маскирующегося под «беседу». Забудьте! В подобных случаях с вами встречаются не для того, чтобы беседовать, а для того, чтобы на вас, как на болвана, потом «навесить» то, что было заблаговременно составлено в виде заготовок.
Патриция Блейк «была удивлена готовностью, с которой он согласился на такую встречу»
А на что она рассчитывала? Что Кочетов пошлёт её на три буквы или просто не будет с ней говорить, раздражённо швырнув трубку? Ах, какой неожиданный разрыв шаблона, какая неприятность!
Ну и самое вкусненькое, повторим:
«Здесь меня поджидал ещё один сюрприз. По внешнему облику Кочетов мало напоминает грубого и напористого пролетария, каким его себе мысленно представляешь, читая его романы».
Мадам удивляло даже то, что я оказался «одет в тёмный деловой костюм, белую рубашку и полосатый галстук».
Ну да, если человек разделяет и пропагандирует пролетарские идеи и коммунистические идеалы (недостижимые, но мобилизующие), то он, видимо, должен быть похож на известного Шарикова, быть чумазым, агрессивным, грубым и непременно плевать на пол.
К большому удивлению Патриции Блейк, Кочетов на пол не плевал, а, наоборот, был одет строго, аккуратно и даже торжественно. Патриция из-за этого очень расстроилась.
Отсюда вывод: никогда не разговаривайте с заранее предубеждёнными к вам (а особенно на основании ваших произведений) людьми и, в частности, журналистами. Если они почему-то заранее, Бог весть почему, вас ненавидят, без всяких на то оснований (по принципу «лакей на барина сердился, а барин этого не замечал»), то, что бы вы ни говорили и как бы ни выглядели, вы, в любом случае, обречены произвести самое гадкое впечатление. Например. Вы приходите одетым свободно, непринуждённо. Напишут: «Он (она) одет (а) расхристанно, что свидетельствует о неуважении к собеседнику». Если же вы, наоборот, одеты очень строго и очень аккуратно, то про вас скажут, что вы сухарь, человек в футляре и своей застёгнутостью на все пуговицы выражаете недоброжелательность, подозрительность и скрытую агрессию.
Зато, при тех же данных, о «классовом друге» интервьюирующего скажут, что если он одет свободно, то это свидетельствует о его открытости, а если официально — то об его уважительности.
Так что и стиль одежды, и стиль беседы, какими бы они ни были, в любом случае будут свидетельствовать против вас, если вы априорно антипатичны, и за вас — если вы априорного «классово близки».
Читаем дальше. Кочетов продолжает цитировать сватью Патриции Блейк:
«Кочетов был готов разговаривать, но, очевидно, он хотел говорить так, чтобы ничего не сказать. Никогда ещё мне не приходилось встречаться с человеком, у которого была бы такая выдержка перед лицом неприятных вопросов и который умел бы с такой ловкостью парировать их».
Ну да, и выдержка, и умение парировать — это всё большие недостатки. Но только когда речь идёт о враге, которого хочется уничтожить, хотя бы психологически. Однако как-то всё мешает, всё раздражает — и умение парировать, и тёмный деловой костюм, и белая рубашка, и полосатый галстук.
Ничего страшного, надо учиться сосредоточиваться. И Кочетов объясняет суть этой технологии (лучшая защита — нападение, да):
«Говорить так, чтобы ничего не сказать», по понятиям «кремлинологессы», означало отвечать на её вопросы совсем не то и не так, как бы ей хотелось <…> это означало отстаивать своё и не только не дать въехать тебе в переносицу, но и отшибить привычную, умелую руку. Отсюда и ярость. Тут, пожалуй, и шоколад бы не помог и сладкое шампанское.