В финале повести секретарь райкома вызывает к себе вернувшихся на свои посты председателя исполкома райсовета Щукина и заведующую райзо Кудряшову «с планами весеннего сева». Отныне и Долинину уже будет не так дьявольски трудно: есть бюро райкома партии, есть исполком райсовета со своими, пусть пока маломощными, отделами, а главное — есть проверенный на деле актив. С возрождения одного колхоза началось возрождение района.
Повесть «Предместье» — явление во многих отношениях примечательное. Прежде всего надо по достоинству оценить партийную чуткость и зоркость писателя, который уже в 1943 — 1944 гг. создал произведение, полностью отвечавшее духу тогдашних постановлений партии и правительства о восстановлении народного хозяйства в районах, подвергавшихся немецкой оккупации или пострадавших от близости фронта. Мужественно и правдиво он показывает огромные трудности, которые стояли перед людьми, занятыми этим делом. Более того, его герои находятся в особых, исключительных обстоятельствах: они ведут возрождение колхоза в кольце блокады, прямо под огнем врага, несут большие потери и жертвы, для начала не имеют даже самого необходимого, — и все же выходят победителями. Верно писал критик В. Чалмаев: «В повести «Предместье» факты таковы, что в них, как в фокусе, отражаются самые сердцевинные свойства советского характера, фундамент этого характера»[31].
Повесть выдержала испытание временем и как художественное произведение, в котором свежо, непосредственно, с точным знанием всех особенностей сельской жизни опоэтизирован и возведен в степень подлинного героизма повседневный, кропотливый, казалось бы, крайне прозаический труд по собиранию людей, сил и средств для возрождения колхоза, а потом и сам крестьянский труд. Как и в повести «На невских равнинах», жизнь дана здесь в динамике, в развитии. Но если в повести об ополченцах показано становление в огне войны боевого коллектива воинов, то в «Предместье» раскрыто восстановление социалистического коллектива тружеников, сопровождающееся и восстановлением человеческих душ, опаленных неслыханной войной. Так, воспряли к жизни и активному труду колхозницы, прозябавшие в землянках почти у самой передовой линии обороны и уже начинавшие верить в свою заброшенность и обреченность. Потерявшая дочь и отца, разуверившаяся в своем «многообещавшем» пустоцвете-муже, духовно опустошенная Маргарита Рамникова исцеляется в трудах и заботах на посту председателя возрожденного колхоза.
Начиная с «Предместья», тема труда как творчества, как величайшей силы, преобразующей не только мир, но и самого человека, станет одной из решающих в произведениях В. Кочетова.
Душой всего дела по возрождению социалистических форм жизни в повести является Долинин, облик которого обобщенно можно было бы охарактеризовать словами, сказанными в «Записях военных лет» о его реальном прототипе времен войны — Данилине: «Живет человек в полуподвале прогнившего старого дома, по сути, в дыре, в норе, от большого района у него остались крохи, клочки, а думы думает масштабами не только былыми, но и грядущими, думает о своих колхозах, совхозах, о тысячах людей, об их скорбях, их горе. Не будет спать, не будет есть, умрет, если так понадобится партии, лишь бы шло, развивалось дело, которое он считает партийным». Но при всех этих незаурядных качествах ничего исключительного в людях подобного типа нет: «большевики этой закалки всюду: и в частях Красной Армии, и в райкомах, и в немецких тылах, и во главе заводов. Ими живет и движется все, что есть в нашей стране. Это люди идеи, строгой, суровой дисциплины, неугасимой энергии. Кто они? Откуда? Не есть ли это драгоценные кристаллы, возникающие из народных толщ под воздействием пламени воспитательной, идейной работы партии?».
Весь стиль работы Долинина, его человечность и отзывчивость, его врожденный демократизм и личное обаяние, его умение и словом и примером воодушевить и поднять людей на борьбу и самоотверженный труд делают этот образ очень современным и близким нам. Долининым удачно открывается кочетовская серия портретов партийных работников.
«Предместье», написанное сразу же вслед за повестью «На невских равнинах», по художественному мастерству было значительным шагом вперед. Как уже говорилось, повесть об ополченцах еще бедновата ярко очерченными характерами, на переднем плане здесь дела и поступки людей, внутренний мир героев если и приоткрывается, то неглубоко и не всегда психологически точно. В «Предместье» персонажи — это уже личности со своими судьбами и индивидуально неповторимым складом характера. Таковы не только Долинин, Солдатов, Цымбал, Рамникова, но и второстепенные персонажи — Батя, шофер Ползунков, заведующая животноводческой фермой Варенька Зайцева. Автор не особенно заботится о внешних портретных характеристиках своих героев, но внутренняя сущность их выявлена достаточно полно и определенно. Психологическое углубление образа достигается как описанием того, чем живут и дышат люди на сегодняшний день, так и обращением к их прошлому. По горло занятый делами МТС, Виктор Цымбал находится в постоянной тревоге за судьбу своей жены — отважной советской разведчицы, работающей в стане врагов. Драматизм судьбы Маргариты Рамниковой осложняется зарождающейся любовью к Цымбалу, которого в свое время она отвергла и отдала предпочтение «таланту», оказавшемуся пустым и ничтожным обывателем.
31
Чалмаев В. Книга о сражающемся Ленинграде. — В кн.: В. Кочетов. Годы фронтовые. М., Воениздат, 1964, с. 14.