Люди, близко знавшие В. Кочетова, ничуть не преувеличивают, когда с удивлением вспоминают: «Поражали эрудиция, энциклопедизм знаний Всеволода Анисимовича. Он был человеком, по-горьковски неустанно, всю жизнь пополнявшим запас своих и без того обширнейших познаний в разных областях жизни»[164]. Да, именно таким видели В. Кочетова и мы, члены редколлегии и сотрудники редакции «Октября».
Как главный редактор журнала В. Кочетов постоянно представал перед нами во всей многогранности своей незаурядной личности: то ясно и точно мыслящим марксистом-философом и политиком, то историком, экономистом и социологом, то общественным деятелем, широко осведомленным в проблемах развития нашего народного хозяйства, и всегда — авторитетным руководителем, умевшим четко, оперативно преломлять решения партии и правительства в конкретные литературно-художественные и публицистические планы редакции и добиваться их выполнения.
Рабочий день В. Кочетова в редакции был до предела насыщен встречами с авторами, заседаниями редколлегии, «планерками» и «летучками», беседами с редакторами о повседневных творческих делах, чтением писем читателей и ответами на них, дополнительным просмотром версток и сверок и массой других забот и хлопот, без чего не обходится ни одна редакция. Ничто не проходило мимо нашего главного.
Тщетно доказывали мы Всеволоду Анисимовичу, что нет никакой необходимости в его ежедневных бдениях в редакции, что для нас важна его направляющая мысль, а со всей этой текучкой мы справимся и без него, что его основное призвание в жизни — писать «кочетовские романы». Бесполезные разговоры: он неизменно выходил на свою «вахту». И не потому что не доверял нам, своим помощникам, просто он не умел перекладывать на плечи других ничего из того, что считал своими обязанностями по долгу и положению лица, ответственного перед партией за порученное ему дело. И действительно, всю полноту ответственности за журнал брал на себя. В трудных обстоятельствах не прикрывался даже авторитетом редколлегии, хотя относился к ней с большим уважением и привлекал ее к решению всех важных вопросов.
Для главного редактора «толстого» литературного журнала — как правило, профессионального писателя, которому положено прежде всего писать (вспомним знаменитые слова Л. Соболева: «Писатель должен писать!»), — может быть, и не обязательно читать рукописи, достаточно добросовестного чтения версток. Насколько мне известно, некоторые из главных так и поступают.
В. Кочетов последовательно проводил в общих направлениях — годовое и продуманное до деталей — квартальное планирование содержания журнала; план очередного номера лишь уточнялся накануне подготовки и сдачи его в набор. При этом в ходе обсуждения не только квартальных, но и годового плана выяснялось, что все основные романы и повести, намеченные к публикации, уже известны главному. Внимательно наблюдая за работой отделов редакции, он сам руководил отбором рукописей, а для этого надо было прочитать их не один десяток. Когда он успевал все это делать — остается загадкой. Верстку каждого номера не «просматривал», а с карандашом в руках пристально прочитывал от первой до последней страницы. Это не имело значения, где он в данный момент находится: в Ташкенте или Владивостоке, в санатории или в больнице — верстку выходящего номера ему непременно подай. Посылали самолетами и за рубеж.
В общем, привычная для нас картина: входит, бывало, в редакцию с охапкой прочитанных рукописей и версток и уходит в конце рабочего дня с не меньшей. Читал он рукописи крайне тщательно, по ходу чтения внося в текст стилистическую правку, делая на полях свои пометки и замечания, обогащая мысль автора конструктивными советами и предложениями — и все это с тонким пониманием своеобразия каждого произведения, с должным тактом, не ущемляя самолюбия писателя, чего требовал и от нас, сотрудников редакции. И в абсолютном большинстве случаев не только молодые, но и опытные писатели внимательно прислушивались к замечаниям и советам Всеволода Кочетова. Его слово опытнейшего редактора подкреплялось его авторитетом крупного художника, глубоко постигшего особенности творческого труда.
Некоторые писатели, поэты, критики и публицисты, входившие в литературу через широко открытые двери главного редактора «Октября», ныне говорят о «кочетовской школе» редакторского искусства[165]. Верно, была такая школа, и ее традиции, надеюсь, не растеряны в деятельности учеников Всеволода Анисимовича.
В. Кочетов любил журнал и уделял ему такое место в своей жизни, что времени на собственное творчество у него, казалось бы, уже и не оставалось; тем удивительней, что не иссякало и оно. Громадная работоспособность этого человека служила многим из нас, близко знавшим его, и примером и укором — тут сравняться с ним было просто невозможно.
164
Яр-Кравченко А. Большое сердце — В кн.: Всеволод Кочетов. Публицистика. Воспоминания современников. Лениздат, 1976, с. 351.
165
О стиле работы В. Кочетова как редактора см.: Алиева Ф. Друг и наставник; Голованов А. Цельность; Идашкин Ю. В журнале; Коваленко И. Вчера и навсегда; Строков П. Главный редактор; Хазри Н. Щедрое сердце. — В кн.: Всеволод Кочетов. Публицистика. Воспоминания современников. Лениздат, 1976.