Сюжетная основа рассказа — исторически достоверная. Известно, что накануне праздника Октября 1943 г. А. А. Жданов попросил командующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова подумать над тем, как бы избавить измученных ленинградцев от артиллерийских обстрелов врага хотя бы в этот светлый, праздничный день. Командующий обещал подумать. А утром 7 ноября жители великого города проснулись под обвальный грохот нашей тяжелой артиллерии, обрушившей на артиллерийские позиции немцев сокрушительный удар. Опамятовавшись от неожиданности, гитлеровцы повели ответный огонь. Артиллерийская дуэль продолжалась несколько часов. Советские артиллеристы, вызвав огонь на себя, достигли того, что в этот день ни один немецкий снаряд не разорвался в жилых кварталах города[171].
В рассказе В. Кочетова это событие несколько трансформировано: по заданию командования фронта наши артиллеристы начинают канонаду для того, чтобы, вызвав огонь на себя, дать возможность партийному активу одного из крупных промышленных районов Ленинграда провести пленум райкома партии по вопросу о восстановлении предприятий района, то есть сюжет «Грома в апреле» содержит элементы художнического вымысла, что вполне допустимо для романа, но совершенно исключено для документальных «Записей военных лет».
В архивах писателя пока не обнаружено каких-либо других материалов, которые можно было бы отнести к «ленинградскому роману». Вдова писателя В. А. Кочетова, хорошо осведомленная в творческих делах мужа и располагающая его архивом, утверждает, что все достоверные факты «романа» вошли в «Записи военных лет».
Ряд недоуменных вопросов по поводу «ленинградского романа» снимает сам В. Кочетов. «Когда собираешься что-то писать, — говорит он в «Записях», — очень важно не ошибиться в выборе жанра. Нельзя затевать роман, когда достаточно простой докладной записки. Нельзя раздувать многотомную эпопею, если у тебя есть только материал для «заметок военного корреспондента» и то с весьма ограниченного, узкого участка какого-то фронта. Накатаешь том, два, три, их поиздают, попереиздают, и они отправятся на дальние залежные полки библиотек, потому что всегда из них будут торчать не совместимые с жанром романа «корреспондентские заметки». Ошибка в выборе жанра — непоправимая, пагубная ошибка».
Однако это суждение относится не к тем далеким блокадным дням, когда начинался «роман», и даже не к 1960 году, когда состоялась беседа в Литературном институте и В. Кочетов еще был убежден, что пишет роман. Суждение это более позднего происхождения. Оно выстрадано собственным горьким опытом, когда В. Кочетов окончательно утвердился в мысли, что ошибся в выборе жанра, что на имеющемся у него жизненном материале надо писать не роман, а «корреспондентские заметки».
В заметках «Фронтовые блокноты рассказывают...» (1965) писатель досказал историю своего несостоявшегося романа:
«Случилось так, что в годы войны у меня погибло все, кроме фронтовых блокнотов. Их много, ими был набит полный портфель.
Материал оказался таким интересным, что я при некоторой самонадеянности вполне мог бы полагать, будто бы смогу когда-либо извлечь из этих записей целую серию романов, отражающих и всю войну, и нашу ленинградскую эпопею, нашу блокаду в частности. Но это заблуждение, это именно самонадеянность. Военные романы по фронтовым блокнотам не пишутся. Или если и пишутся, то получаются в итоге не романы, а длинные репортажи о войне, об ее эпизодах. Я решил не морочить головы читателям и корреспондентские заметки за романы не выдавать. В журнале «Октябрь» появились мои «Записи военных лет»[172].
В этом высказывании нельзя, пожалуй, согласиться с излишней категоричностью суждения: не исключено, что кто-то уже написал, а кто-то еще напишет неплохой роман и по фронтовым блокнотам. В литературе никакие пути не заказаны, кроме заведомо ложных. Опора же при создании реалистического романа на достоверные свидетельства, добытые собственным трудом и потом, а порой и кровью, — вполне надежный путь. Весь вопрос в том, что «романная форма мышления», о которой все чаще начинает говорить наша литературная наука, требует и соответствующего жизненного материала. И если такой опытный романист, каким уже был В. Кочетов к началу 60-х годов, в конце концов отказался от жанра военного романа и решил уложить накопленный материал в другую форму, то это, безусловно, продиктовано как характером и особенностью самого материала, так и своеобразием его индивидуального осмысления. Кстати сказать, «Записи военных лет» тоже не просто «корреспондентские заметки», а цельное, хронологически последовательное документально-художественное повествование, состоящее из пяти больших глав, которые при желании можно рассматривать как «роман-репортаж» — иногда литературоведы выделяют и такую форму романа.
171
См. об этом: Тихонов Н. В железных ночах Ленинграда. — В кн.: Венок славы. Подвиг Ленинграда. М., «Современник», 1983, т. 3, с. 64.
172
Кочетов В. Эстафета поколений. М., «Мол. гвардия», 1979, с. 70 — 71. «Записи военных лет» впервые опубликованы в № 6 «Октября» за 1964 г. и в № 5 за 1965 г.