Прочитав перед публикацией в «Октябре» рукопись «Угла падения» (1967), я, удивленный широтой охвата, глубиной анализа и детальным знанием исторических событий, связанных с обороной красного Петрограда в 1919 году, спросил Всеволода Анисимовича, сколько же времени он писал этот роман. «Писал не так уж и долго, — уклончиво ответил он, — а вот собирал, изучал и обдумывал материал лет двадцать».
О том, как и какими путями шел В. Кочетов к замыслу этого произведения, отчасти можно судить по «Записям военных лет». На одной из страниц этих записей автор рассказывает, что еще до войны ему, корреспонденту областной «Крестьянской правды», было дано задание написать очерк к очередной годовщине разгрома белых под Петроградом. Я объездил, вспоминает В. Кочетов, точнее, обошел пешком район Красногвардейска, Красного Села, Пулкова, Александровской, Детского Села (Пушкино), многих сел и деревень; стоял перед намогильными столбиками, разбросанными вдоль пригородных дорог, шел путями разных полков и эскадронов Юденича и Родзянки, отыскивал отметины тех далеких и героических времен...
А вот две странички о том, как в первые недели войны в городе Ямбурге (Кингисеппе) в руках военкора «Ленинградской правды» В. Кочетова случайно оказались кем-то пущенные на подклейку обоев пожелтевшие листы книги А. П. Родзянко «Воспоминания о Северо-Западной армии». «Я читал, — говорится в «Записях», — подробное описание того, как белая армия, руководимая Юденичем и автором этой книжки — генералом Родзянко, рвалась к Питеру, и удивительно, насколько же пути ее продвижения совпадали с теми путями, по которым рвались сегодня к Ленинграду армии Гитлера».
Совсем еще недавно мирный сотрудник сельскохозяйственного отдела своей газеты, а теперь ее военный корреспондент совершенно справедливо предположил, что немцы тоже листали всяческие мемуары русских белогвардейцев, в большинстве своем издававшихся в Берлине, и что маршруты их наступления планировались в немецких штабах не без участия этих жестоко битых вояк, выступавших с оружием против своего народа.
Есть в «Записях» и такой эпизод, связанный с тем путем, по которому от Нарвы до Гатчины катался пульмановский вагон-салон Юденича и по которому пробивались к Ленинграду гитлеровские полчища. Туда вагончик бесславного русского генерала бежал не спеша, в нем чины юденичевско-лианозовского «северо-западного правительства», попивая из чашечек кофе, составляли планы расправы с защитниками красного Питера. «Вешать, вешать, вешать!» — стучали решительно колеса. «Вешать, вешать, вешать!» — записывалось в план. Обратно вагончик несло уже куда быстрее. «Повесят, повесят, повесят!» — гремело под колесами». Символический вагончик и для судеб гитлеровских генералов!
В «Записях военных лет» немало таких исторических параллелей между обороной Петрограда в 1919 году и обороной города Ленина в минувшей войне. Но, отмечая эти параллели, я вовсе не хочу сказать, что уже тогда, в годы Отечественной войны у В. Кочетова зародился замысел романа «Угол падения». С уверенностью можно сказать только то, что в ходе работы над трудно продвигавшимся «ленинградским романом» мысль писателя все чаще обращалась к той эпохе, откуда все началось, — к эпохе социалистической революции, породившей могучее государство, которое оказалось способным не только выстоять под ударом «непобедимых» фашистских армий, подмявших под себя почти всю Европу, но и разгромить их до полной и безоговорочной капитуляции.
Судя по приведенным выше словам писателя, а также другим свидетельствам, замысел романа об обороне Петрограда в общих чертах оформился лет через пять после окончания Отечественной войны. С этого времени и начался систематический сбор и изучение материалов.
В. Кочетов очень любил творчество А. Н. Толстого, не раз писал о нем с глубочайшим уважением и преклонением перед его могучим талантом[176]. А этот безусловный авторитет в художественном исследовании и дальней и ближней истории Отечества говорил: «Революцию одним «нутром» не понять и не охватить. Время начать изучать революцию — художнику стать историком и мыслителем»[177].
Задумав роман из времен гражданской войны, В. Кочетов запомнил это наставление. Множество книг по истории нашей партии, Октябрьской революции и гражданской войны, различная документальная и мемуарная литература с пометками В. Кочетова, хранящиеся в его домашней библиотеке; конспекты, записные книжки, объемистые тетради с выписками из газет и журналов дооктябрьского и послеоктябрьского периодов и другие архивные материалы красноречиво свидетельствуют о том, как внимательно, глубоко, в течение долгих и долгих лет изучал он историю рождения, первых лет развития и героической самообороны Советского государства.
176
См., например: Кочетов В. Певец красоты человеческой. — В кн.: Всеволод Кочетов. Кому отдано сердце. М., «Моск. рабочий», 1970.