Этому периоду и посвящен неоконченный роман В. Кочетова «Молнии бьют по вершинам» (1972), впервые опубликованный уже после смерти автора в журнале «Москва» (1979, № 9), а затем вышедший отдельной книгой[190].
Емкая память писателя во всей свежести и непосредственности сохранила воспоминания о многих явлениях и событиях времен его отрочества и юности. Несомненно, личные впечатления были существенным подспорьем при создании романа. Они помогли воспроизвести колорит эпохи, обогатить произведение множеством конкретных жизненных примет и деталей. Однако такой роман, как «Молнии...» с его ярко выраженной социально-политической и идеологической направленностью, не напишешь на основе только юношеских впечатлений и воспоминаний о прошлом. Эта книга — итог пытливого изучения описанного в ней сложного и противоречивого периода. В ходе работы над романом В. Кочетов постоянно обращался к трудам Ленина, к решениям съездов нашей партии и постановлениям ее Центрального Комитета, привлекал архивные документы, перечитал немало работ по истории становления и утверждения нашей Родины как первого в мире социалистического государства. С интересом листал я хранящиеся в доме писателя его объемистые тетради с многочисленными выписками из книг, журналов, газет и других, порой странных, причудливых изданий того времени, так или иначе характеризующих общественную жизнь, быт и нравы эпохи.
Когда журнал «Москва» опубликовал роман В. Кочетова, наша литературная критика словно бы и не заметила его. Зато профессиональные историки по достоинству оценили идейное содержание произведения, его историзм и реализм в отражении действительности, отдаленной от нас целым шестидесятилетием. Отметив, что «здесь художник предстает и как ученый-историк», доктор исторических наук С. Мурашов писал: «Роман «Молнии бьют по вершинам» захватывает читателя с первых страниц драматизмом событий, резким столкновением противоположных идей, взглядов, характеров представителей старого, отживающего мира и нового, рождающегося в борьбе не на жизнь, а на смерть. Вопрос о судьбах социализма, о построении социалистического общества в 1924 году, когда развертываются события романа, были главными не только теоретическими, а прежде всего практическими»[191].
К несчастью для нашей партии и народа в самый разгар этой непримиримой борьбы черная молния ударила по величайшей вершине революции: умер Ленин. Сдержанно, немногословно, но с неизбывной болью и горечью говорится в романе об этом бедствии. Однако, несмотря на тяжкую утрату, советские люди не растерялись, не опустили рук, а, сплотивши свои ряды вокруг Коммунистической партии, уверенно продолжали движение по пути, завещанному гением пролетарской революции.
Рисуя правдивые картины разрухи народного хозяйства, безработицы, обнищания масс, доставшиеся Советской власти в наследие от пагубной политики царского самодержавия, от первой мировой и гражданской войн, от интервенции капиталистических держав, вместе с тем В. Кочетов показывает, как уже в то время начинает набираться сил и возрождаться наша Родина. Через всю книгу автор проводит мысль, что в сложившихся исторических условиях новая экономическая политика, разработанная Лениным, была единственно правильной политикой. Да, конечно, в городе несколько разжирел нэпман, а на селе ожил и заворошился кулак, но зато эта политика помогла накормить, обогреть, худо-бедно приодеть смертельно уставший от войн, разрухи, голода и холода великий народ, непоколебимый в своей верности завоеваниям Октября. Нэп способствовал возрождению промышленности, транспорта, сельского хозяйства, торговли.
Хотя русские коммунисты открыто заявляли, что нэп всего лишь временное отступление для того, чтобы получить передышку, перестроить ряды и перейти в новое наступление, буржуазный мир не придавал серьезного значения этим заявлениям, по привычке считая их «красной пропагандой». Замену продразверстки продналогом, допуск свободной торговли и частного капитала в некоторых отраслях промышленности (при сохранении командных высот в индустрии за государством), передачу отдельных предприятий в концессии и ряд других мер, составлявших суть нэпа, идеологи буржуазии расценили как начало «перерождения» большевистской России и реставрации старых порядков. А бывшие «хозяева» страны в своем эмигрантском далеке́ уже потирали руки, предвкушая возвращение экспроприированных у них фабрик и заводов, шахт и рудников, нефтепромыслов и земельных угодий и делали все зависящее от них, чтобы ускорить этот процесс.