Вот оно что! Вот откуда эта шишка на Карафолькином лбу! Бардадым, оказывается, благородный хлопец - не любит доносчиков. И злобы на Карафольку во мне больше не было. Вреда же он своим доносом не сделал мне никакого. А слава моя от этого засияла еще ярче.
- А ну пошли к часовне, посмотрим, что там и как, - сказал Бардадым. И мы вереницей потянулись за ним на кладбище. И хоть сейчас было утро, сердце у меня отчего-то екало, когда мы пробирались среди могил к часовне. После того как я увидел, да еще и сфотографировал здесь привидение, это место стало для меня по-настоящему страшным. Даже днем.
Около Горбушиного склепа мы, конечно, никакого привидения не увидели. Вместо призрака по кладбищу ходила бабка Мокрина, двоюродная бабушка Васи Деркача, и рвала в мешок траву для кроликов. Вася сразу подбежал к ней и выпалил:
- Бабуль! Бабуль! А Ява сегодня ночью здесь привидение сфотографировал.
- Свят, свят, свят! - Осенила себя крестами бабка Мокрина. - Ты что ж такое болтаешь? Да воскреснет бог ... Святая Варвара-великомученица, спаси и сохрани ...
- Точно! При чем тут ваша Варвара? Вот оно, посмотрите! - И взяв у Бардодыма снимок, показал бабке. Бабка Мокрина сначала долго его рассматривала, потом расспрашивала, и потом торжествующе сказала:
- Правильно! Оно! Привидение! Конечно! Наконец-то! - И радостно закрестилась. Мы удивленно переглянулись - чего это она.
- Наконец-то! - Повторила бабка Мокрина. - Может, хоть теперь вы не будете, ироды, насмехаться и издеваться над господом богом нашим. Может, хоть теперь поверите в существование силы духовной, бестелесной, божественной ... Явил-таки господь видение отроку Яве! Наконец-то! Благо тебе, сынку! Дай бог, чтобы с твоей помощью обратили мы на путь праведный, истинный это стадо заблудшее. Благослови тебя матерь божья!
Бабка Мокрина трижды перекрестила меня, потом вдруг наклонилась и поцеловала. Я отшатнулся и, споткнувшись о могилу, чуть не упал. Щеки мои горели. Что ж такое! Этого еще мне не хватало! Чтобы меня к попам на службу вербовали. Чтобы я обращал пионеров и комсомольцев в лоно церкви! Дудки!
- Вы, бабушка, не так поняли. Никакого отношения к вашему богу это не имеет. Это привидение не божественное, а научное, по законам физики.
- Да это ты сынку не понимаешь, - мягко улыбнулась бабка Мокрина. - Призрак - он призрак и есть. А если вы мне Николу-чудотворца по науке выведете - я обижаться не буду. Мне научный Никола тоже мил будет ...
Кто-то из ребят хихикнул.
Один - ноль!
Вела бабка Мокрина.
Я весь напрягся.
- Да ... - Махнул я рукой. - Нам некогда. Обратитесь в институт кибернетики. Пусть вам там выведут. Будет у вас полупроводниковый Никола-чудотворец на транзисторах ...
Опять кто-то из ребят хихикнул.
Один - один.
Надо было кончать дискуссию, пока бабка не набрала решающее очко.
Не давая ей раскрыть рта, я быстро сказал:
- Пойдем, ребята, до деда Саливона. Надо с ним поговорить ... Будьте здоровы, бабушка, кланяйтесь Варваре-великомученице!
- Привет Николе на транзисторах! - Тоненько подтявкнул Антончик Мациевский (ишь, грех свой искупает!)
Ребята засмеялись (много ли им надо?) Мягкая улыбка мгновенно исчезла с лица бабки Мокрины, взамен появилось выражение гнева.
- Ах вы аспиды, ироды, антихристы проклятые! Гореть вам в гиене огненной, богохульники сопливые! Чтоб вас чирьи обсыпали! Чтоб ваши языки к зубам приросли! Чтоб на вас икота напала! Чтобы вас язва изъела! Чтоб вас червь погрыз! Чтобы вам кувыркаться в гробовой могиле! Чтоб вам ни дна, ни покрышки! Чтоб ...
Под эти бесконечные бабкины проклятия мы направились к деду Саливону.
А бабка, а? Какая хорошая была, тихая да мягкая. А теперь, видишь, как ругается! Нехорошо, бабушка.
Два - один в нашу пользу.
Когда мы уже зашли во двор к деду Саливону, Карафолька сказал:
- Только если ты серьезно к деду, то их никого нет сейчас. Сегодня в шесть утра на автобусе уехали все. В Камышевку поехали, на свадьбу. Дедова сестра внучку замуж выдает. А что ты хотел?
- Да ничего особенного. Просто все-таки он тут рядом живет. Может, он что-то знает. И вообще ...
- М-да! - Задумчиво произнес Бардадым. - Ну что ж, пойдем! Здесь нам делать нечего. Пока что картина туманная, картина неясная. Единственное, что я могу сказать, - за аппарат свой я ручаюсь, он зафиксировал то, что было. А что там было - это уж я не знаю.
ГЛАВА VIII. "ЖИЛ ДА БЫЛ ОДИН КОРОЛЬ..." "ИДИ ОТСЮДА!" - ГОВОРИТ МНЕ ПАВЛУША. ВТОРАЯ АТАКА БАБКИ МОКРИНЫ.
Теперь главное мое задание заключалось в том, чтобы, пока я на коне (а вы знаете, в жизни все бывает), про мой всемирно-исторический подвиг быстрее узнал Павлуша. Чтобы быстрее он раскаялся в своей измене, заплакал, чтобы я мог его простить и мы помирились. Потому что, честное слово, мне уже надоело ... Но как сделать, чтобы он узнал? И не видно его нигде.
Конечно, кто-нибудь из ребят ему обязательно расскажет. Но когда? Это может быть и завтра, и послезавтра, и через три дня. Не просить же кого-то специально. И не идти же самому докладывать.
О! Гребенючка! Надо действовать через нее. Надо как-то "между прочим" ей все рассказать, а уж она ему передаст точно. Главное – между прочим. Чтобы она не догадалась, что специально.
Гребенючка жила на улице Гагарина, ведущей от автобусной остановки до реки. Попрощавшись с ребятами, я побежал на эту улицу. Гребенючку я увидел еще издалека - она с тяпкой возилась на огороде. Беззаботно помахивая прутиком, я прошел мимо ее двора, даже не взглянув на нее, отвернувшись в противоположную сторону.
Главное – между прочим. Чтобы она не догадалась ...
Миновав несколько домов, я развернулся и пошел обратно.
Она меня не замечала.
Дойдя до автобусной остановки, я развернулся и снова пошел по улице. Теперь я уже тихо насвистывал что-то бодренькое.
Она не слышала. Даже голову не подняла.
Пройдя несколько домов, я повернул обратно. Теперь я насвистывал уже громче.
Она однако не слышала.
Дойдя до автобусной остановки, я снова повернул назад. Главное – между прочим, чтобы она не догадалась ... Я уже вслух пел песню:
Жил да был, жил да был
Жил да был один король…
Но впрочем песня не о нем
А о любви-и-и-и….
Что - не может человек идти и петь? А если у нее настроение хорошее! Очень да же запросто!
А она только размахивала тяпкой, будто это не я пою, а жабы квакают.
Когда я в восьмой раз "между прочим" проходил, распевая, по улице, соседка ее, тетя Ульяна, вышла на порог и из-под руки стала смотреть на меня. Долго смотрела, пока я не исчез в конце улицы. А Гребенючка даже не шевельнулась в мою сторону. Оглохла она, что ли? Глухая тетеря! Это я так целый день могу ходить.
Я взял комок земли и "между прочим" бросил в нее. И попал по ноге. Она не выпрямилась, только голову повернула:
- Ты чего?
- Ничего, - спокойно сказал я и "между прочим" спросил: - А что ты делаешь?
- Танцую! - Ответила она, продолжая полоть.
- А я сегодня ночью на кладбище был ... - Начал я.
- Ну и дурак, - сказала она и повернулась ко мне спиной.
- Ах ты зараза! – Не нарочно (вот уж, честное слово, не нарочно) сказал я, схватил еще один комок земли и швырнул ей в юбку. А что бы, ну что бы вы сделали, когда над вами так издеваются?
И тут вдруг сзади услышал:
- С девчонками воюешь? Александр Македонский! Я резко повернулся.
В нескольких шагах от меня стоял ... Павлуша. Вот ты! Ну!
- А что? А чего же она обзывает! - Воскликнул я.
- А чего ты ко мне лезешь? Чего? - Воскликнула Гребенючка. - Я тебя звала? Ходит тут, ходит, насвистывает, поет ... "Жил да был один король…", "но впрочем песня не о нем, а о любви…" Девять раз прошел! Чего, спрашивается? Чего?
Значит, видела! Все видела, змеюка, а делала вид, будто не замечает!
И еще "между прочим" - "песня не о нем, а о любви…" Видишь, на что намекает!..