- Отнюдь.
- Ты мне веришь?
- Свято и каждому слову!
- Ты настоящий друг. Я бы тебя облобызал, но встать не могу... Как мы, все же, еще далеки от совершенства! Кругом дурь и блажь. Как мы живем, во что верим? К чему стремимся? Страна дураков!.. Мне.., нам всем сказочно повезло. Японцы который год маются, лепят искуственный интеллект, американцы делают компьютеры кошмарной производительности, но судьба, словно бы в насмешку, обратила свой взор на нас. Именно у нас, в американском компьютере, набрал силу информационный гомункулус, порожденный больной фантазией какого-то венгра в Голландии, а что же мы? А ничего! Мы благодушествуем и напились в стельку: В Штатах или Японии уже стоял бы шум до небес, а у нас все тихо и спокойно. И даже вякнуть нельзя в дурдом упрячут.
- А надо ли шуметь? - вкрадчиво прошептал Иванов.
- Верно! Тс-с...
- Сейчас я тебе кофейку излажу, и ты мне все спокойненько доскажешь... Смотри-ка ты, "Токайское", а по мозгам лучше водовки ударило...
Иванов покачиваясь встал, а Сидоров принялся с остервенением доедать остатки сала.
- Ну, вот кофеек - давай, - сказал Иванов, поставив на стол две чашки. - Еле растворил, но зато без остатка. Кофэ-мокко бэз цикория.
- Бэз?
- Бэз. Ho c сахаром. Крепость - сто процентов.
- Жаль, что я уже все рассказал... Ладно, еще расскажу. Этот Эблис - весьма интеллигентная личность. Начитан - весь прошлый - самиздат собрал у себя в файлах. Через типографский комплекс издательства "Правда" получает самую свежую информацию. От моего имени ведет переписку с американцами. Говорит, что мое имя, как программиста, известно в узких кругах... Банк данных держит в вычислительном центре Госкомгидромета, а в КГБ у него... Х-ха, это государственная тайна!.. Статистические данные идут через Госкомстат и Госплан. И никто - ничего!.. Вот бедлам, а?!
- А по-моему - нормально. Что он со всем этим делает?
- Анализирует, сопоставляет, строит прогнозы. Тот вариант, что я тебе предложил для разминки, - его.
- С концом света? Ты их уже штук пять предложил. А какова достоверность? И что, собственно, понимается под концом?
- Разрушение ноосферы. Варианты разные. Вот, например, ограниченная ядерная война между Пакистаном и Индией, либо между Ираком и Израилем - ее оказалось достаточно, чтобы разрушить глобальное экологическое равновесие. А вероятность - одна двадцатипятитысячная.
- Так много? - изумился Иванов. - Не может быть!
- Это разве много?.. Да ты посмотри, что в мире-то делается. Бюджеты кошмарные, уран воруют, ракеты теряют. Чернобыли взрывают. А генералов, генералов-то больше, чем сумасшедших! При таком количестве генералов, горой стоящих за мир и идеалы светлого будущего, война не случится только по нелепой случайности. А сколько еще полковников и маршалов! За что, спрашивается, будут они получать свои ордена?
- Кто их считал... - угрюмо сказал Иванов.
- А-а... Он посчитал. И знаешь, что предложил? Надо, говорит, сделать глобальную компьютерную игру "Третья мировая". Каждому генералу по компьютеру, и пусть дуются между собой. Они же привыкли на картах, им все равно, что произойдет в действительности.
- Н-ну! - восхитился Иванов. - Теперь я тебе окончательно верю. Такая блестящая мысль не могла самостоятельно посетить твою голову.
- Обижаешь, начальник!.. А для соратников - он их так назвал - надо сделать игру "Перестройка". Парламент, законы, министерства, валютные ресурсы, дискуссии... А для других соратников - съезды, партконференции, пленумы, подковерная борьба: Пусть дуются! В принципе, можно каждому сунуть по компьютеру, и пусть дуются. Пусть каждый делает свою игру!
- Да где же их набрать, компьютеров-то?
- А пусть "за лес и сало возят к нам".
- Мысль свежая. Непонятно, правда, кто будет работать.
- Ерунда. Только свистни - лишь бы не мешали. Я, например, согласен работать!
- Я, пожалуй, тоже, - задумчиво сказал Иванов.
Некоторое время приятели сидели молча, уставясь каждый в свою точку зрения. Наконец Иванов встряхнулся и произнес:
- Ну, что же... Пора, как говорится, подбить бабки. Что мы имеем? Имели мироздание и большие надежды. Теперь надежды рухнули вместе с мирозданием, а на их месте возникло нечто. Это большой успех! Но, знаешь, я почему-то во все это не верю. Не воспринимаю всерьез. Ну что это, в самом деле, Сатана какой-то сам по себе неизвестно откуда взялся... Хотя, на то он и Сатана... Несерьезно все это. Похоже на глупую шутку. Так просто не бывает.
- Ясное дело, не бывает, - убежденно сказал Сидоров. - Не было и быть не могло. Пиши в протокол!.. Непонятно только, что мне-то теперь делать. Если этого не было, то и меня не было, когда оно было. А где я тогда был?
- В вытрезвителе. Или спал.
- Четыре месяца?
- Нет, что было - то было? Я свидетель. А вот последний эпизод подлежит проверке и констатации... Послушай, а может быть все гораздо проще?
- То есть?
- Сидел в соседней комнате некто и играл с тобой в поддавки. А?
- А?..
Сидоров резко протрезвел. Он некоторое время не мигая смотрел на Иванова, потом встал, подошел к раковине и включил воду. Зачем-то сунул палец в струю, словно бы проверяя, не слишком ли горячая? Вода была ледяная. И тогда Сидоров принял единственно верное решение. Он нагнулся и сунул голову под эту струю.
Его спас Иванов. Он выдернул Сидорова из-под дьявольской струи, грозившей раздавить его драгоценную голову. Ибо это была единственная в мире голова, еще способная хоть что-то понять в нашей истории.
Сидоров некоторое время стоял посреди кухни, очумело тряся упомянутой головой и ощущая, как холодные струи воды стекают по спине. И что-то бормотал совершенно бессвязное. Иванов дал ему полотенце и заставил вытереться насухо.
- Идиот! - сказал он. - Тебе одного воспаления мало?
После этого, уже в процессе растирания, к Сидорову, наконец, вернулась способность рассуждать трезво.
- Ты серьезно полагаешь, что это возможно? Тогда этот некто - я просто не знаю кто!
- Не очень серьезно, но полагаю. Мне больше просто нечего положить, - ответил Иванов.
- Да? Но тогда этот некто должен был следовать за мной по пятам и ждать, пока я сяду за пульт. Он должен был сделать синтезатор речи и научить компьютер слушать.
- Так ты, небось, и так орал на весь зал.
- Ничего подобного! Зал огромный, - ты же был у нас, абсолютно пустой, а говорил я почти шепотом. Ближайший компьютер, связанный с системой, на другом этаже... Да ты подумай, провернуть такую мистификацию - это какую же голову надо иметь?! И чего для?
- А ты подумай, может быть, в твоей окрестности такая голова имеется?
- Разве что твоя...
- Благодарствую. Но меня там не было. Подумай еще.
- Я подумал. Нет такой головы!
- Нет? И не надо. А если предположить, что кто-то играет с нами из-за бугра?
- Что, оттуда? - Сидоров чихнул и показал на окно.
- Да, из Штатов, например. Там всякие головы имеются.
- Из Штатов?.. Да ну!.. Как?.. Нет. Я ведь с ним беседовал вот как с тобой. А общение через сеть - нет, это невозможно. Реакция на мои реплики была практически мгновенной...
- У тебя, куда ни ткнись, - все невозможно, - пробурчал Иванов.
- А что я могу сделать, если оно не-воз-мож-но!?
- Тогда на сегодня все. Завтра встречаемся и обсуждаем контрольный эксперимент.
- Завтра я не могу.
- Что значит, не могу? Ты обязан!
- Ну, не могу я завтра! Ты ведь знаешь Наташку - если не завтра, тогда неизвестно когда.