“Он слепой…” — две одинаковые мысли почти синхронно вспыхивают в головах драконов и между ними начинается короткий, бесшумный спор.
“Именно поэтому Оракул сказал нам лететь сюда! Он предвидел это… Он хотел, чтобы мы избавились от дракончика!” — не находила себе место Летунья, прижимая маленькое чудо к своей груди.
“Глупости”, — тут же поправляет её хмурящийся Сочинитель. — “Он всем так говорит делать”.
“Он мог предупредить!” — не унималась драконица, прижимая к себе своего негромко пофыркивающего детёныша.
“И что бы ты сделала?” — грустная улыбка наползает на морду дракона. — “Избавилась бы от яйца? Я бы не позволил. Да и разве так важно, какой он? Если он наш с тобой. Если он часть стаи, наше маленькое счастье. Я уверен, что, если бы детёныш не смог выжить, Оракул бы нас предупредил. Всё хорошо. Летунья… Всё хорошо”.
Крылья отца накрывают слегка потрясённую мать и тихо сопящего дракончика. Неуверенность покидала сознание Летуньи, уступая место тихому материнскому счастью. В конце концов, это её первый детёныш. И она будет его любить несмотря ни на что.
Когда слепой детёныш смог уже самостоятельно ходить по пещере, тыкаясь носом в холодные камни и удивлённо подёргивая своими маленькими ушками, ощупывая неожиданные преграды на своём пути, Летунья забрала своего маленького чудесного дракончика и вместе с Сочинителем отправилась на поиск стаи. Всё чаще в мыслях своего сына пара драконов замечала странные образы и обрывки мыслей. Вроде бы слепой дракончик пытался понять, что именно его окружает, прислушиваясь к миру вокруг и изредка моргая.
Дорога домой и поиск родной стаи не заняли много времени. Оракул остановил своих драконов на небольшом горном плато, объявив, что они никуда не полетят, пока не родятся два молодых дракончика. И если спина счастливой матери первого уже мелькала среди беседующих между собой драконов, то Летунье и Сочинителю только предстояло предстать перед старым, могучим драконом.
Оракул возвышался над каждым членом своей стаи. Он был самым старым драконом из когда-либо видимых Летуньей, и его дыхание давно отдавало старческой хрипотой. Тело дракона покрывали узоры из шрамов и ожогов, оставшихся ещё со времен древних, не знакомых ей войн. Следы когтей, оставленные драконами других стай, пересекали блестящую чешую на шее – большая часть тела старого дракона была покрыта серебристой чешуёй, и лишь небольшие вкрапления чёрных пятен можно было разглядеть на его хвосте. Некоторые говорили, что он был единственным выжившим ночным, родившимся в трёхлунную ночь за последние столетия.
И именно он выбирал имена дракончикам, вглядываясь в их судьбы и мысли. Летунья беспокоилась, примет ли старый дракон слепого детёныша, обещавшего стать для стаи обузой, но стоило ей только опуститься меж камней, как тёплые мысли Оракула наполнили её сознание. Он знал и надеялся, что молодая пара сделает правильный выбор. И он был очень рад тому, что не ошибся. Осторожно Летунья опустила своего сына на небольшой пучок горного мха, и дракончик удивлённо замер, лапами ощупывая мягкую и влажную “подушечку”, не обращая внимания на подходящих и собирающихся в круг вокруг него чёрных драконов. От мыслей некоторых исходило сочувствие, когда они смогли разглядеть, какой недуг постиг детёныша Летуньи и Сочинителя. Многие выражали свою поддержку и готовность следить за дракончиком как за своими собственными детьми. А некоторые были искренне рады тому, что у прекрасной пары родился такой чудесный детёныш. И разве так важно то, что он не ничего не видит и не слышит чужих мыслей?
Всё чаще в голове пока что безымянного дракончика проскакивали размытые образы. Вслушиваясь в мысли сына, Летунья будто бы видела себя и всё пространство вокруг со стороны, однако картинка это казалась размазанной и слишком непривычной. Может, её дракончик не слепой?
“Нет, он слепой”, — спокойные мысли Оракула гремят в голове, отсеивая чужие эмоции, когда серебряный дракон склоняется над недавно родившимся детёнышем, изучая его своими тёплыми красными глазами. — “И в то же время… Он видит куда больше многих”.
Короткий вердикт Оракула вселяет искорку надежды в сердце Летуньи, и она слегка приподнимает свой нос к звёздам, всматриваясь в ночное небо. Быть может, её маленькому чуду заготовлена судьба более счастливая, нежели судьба слепца? Оракул молчит, не отвечая на посыпавшиеся со стороны Сочинителя вопросы. Мысли старого дракона сокрыты ото всех присутствующих за завесой тихого дождя, и как бы стая ни старалась, в этот момент никто не мог пробраться в голову серебряного дракона.
Безымянный дракончик чуть встрепенулся, а затем приподнялся и подался навстречу склонившему к нему голову Оракулу. Пару раз он взмахнул своими маленькими передними лапками, а затем осторожно упёрся коготками обеих ладоней в чужой тёплый нос, будто бы пытаясь поцарапать чешуйки на морде старого дракона, весело и радостно попискивая. Улыбнувшись, немного постояв и помолчав, лидер стаи вынес свой вердикт.
— Нарекаю тебя Всезнающим, — громко произнёс провидец, рассмотрев нечто важное в судьбе маленького драконёнка.
========== Пророчество ==========
Время шло, Всезнающий рос. В окружении любящей матери, заботливого отца и весёлых драконят, помогающих слепому дракончику познавать мир. “Вот это мох. Он большой и зелёный!” — подтаскивали смеющиеся детишки клочки от окружающего мира Всезнающему, суя ему в лапки различные вещи и описывая их. “А это кусочек гранита. Не знаю, почему его так называют. Но все его именно так и называют! Он очень твёрдый. Такой камень!” — говорили другие драконята, протягивая что-то новое Всезнающему. Кто-то ему рассказывал истории прошлого вслух, другие показывали и зачитывали редкие, ценные свитки, спрятанные в тайниках перелетающей с места на место стаи. Отец ставил на крыло юного дракончика.
И всё чаще ночные драконы замечали странные мысли в голове слепого Всезнающего. Будто он видел мир вокруг себя с каждым новым днём всё отчётливее и отчётливее. Смазанный, неяркий, непостоянный и по-своему пугающий. Мир, в котором дракончик будто бы смотрел на себя со стороны.
Его глаза были слепы. Но сознание видело дальше, нежели самый зоркий дракон. Порой Всезнающему снились сны. Полные неизвестных цветов, звуков, запахов. В них он перебирал лапками по зелёной траве или же улетал от ужасающего снежного бурана. Кошмары и мимолётные, чарующие видения. Всё сплеталось вместе в один бесконечный сон, который разрушался лишь вечером, когда его мать осторожно будила своего маленького дракончика, уже начиная привыкать к постоянным видениям Всезнающего. В их стае, да и в других тоже, уже догадывались о редком даре слепого дракончика с громким именем – даре провидца. Кто-то тихо обсуждал судьбу юнца, другие пытались понять, что ждёт Всезнающего по дороге жизни, храбрецы задавали вопросы Оракулу. Старый дракон лишь улыбался, покачивая своей головой из стороны в сторону. “Всему своё время”, — говорил серебряный ночной, расправляя свои крылья под звёздами. Он вёл свою стаю через неприятности и невзгоды, всё больше времени посвящая маленькому Всезнающему и ещё одной драконочке по имени Теневидица.