Очень близко к тому, что установил Мендель! Интересно, что в архиве великого основателя генетики сохранились все основные произведения Дарвина. По многочисленным пометкам и подчеркиваниям видно, как внимательно и с каким интересом читал их Мендель.
Во многом Дарвин далеко опережал свое время. Но все равно еще далеко не на все вопросы можно было найти ответы. И он понимал это.
Он сам был высшим судьей в оценке своих открытий и получил право со спокойной гордостью сказать: «Каждый раз, когда я обнаруживал, что мною была допущена грубая ошибка, или что моя работа в том или ином отношении несовершенна, или когда меня презрительно критиковали, или даже тогда, когда меня чрезмерно хвалили и в результате всего этого я чувствовал себя огорченным, - величайшим утешением для меня самого были слова, которые я сотни раз повторял самому себе: «Я трудился изо всех сил и старался, как мог, и ни один человек не в состоянии сделать больше этого».,
«До настоящего времени (1876 г.) в Англии разошлось шестнадцать тысяч экземпляров, - записывал Дарвин, - и если учесть, насколько трудна эта книга для чтения, нужно признать, что это - большое количество. Она была переведена почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский, польский и русский... Она была переведена также на японский язык и широко изучается в Японии. Даже на древнееврейском языке появился очерк о ней, доказывающий, что моя теория содержится в Ветхом завете! И число рецензий было очень большим; в течение некоторого времени я собирал все, что появлялось в печати о «Происхождении видов» и других моих книгах, связанных с ним, и число рецензий (не считая появлявшихся в газетах) достигло 265, - тогда я в отчаянии бросил это дело. Появилось и много самостоятельных этюдов и книг по этому вопросу, в Германии стали регулярно издавать каталоги или библиографические справочники по «Дарвинизму»...»
Дарвинизм - слово новое, непривычное, поэтому он берет его в кавычки. И чувствуется, оно не только удивляет, но и немножко забавляет его.
С большим интересом, внимательно следили за победным распространением дарвинизма Маркс и Энгельс. Они сразу оценили его значение. Вскоре после выхода «Происхождения видов» Энгельс писал Марксу: «...Эта книга дает естественно-историческую основу нашим взглядам». Создатели теории исторического материализма будут часто ссылаться на труды Дарвина. Они указывали и на допущенные им промахи, особенно на неудачные, искажавшие смысл его учения ссылки на Мальтуса.
Энгельс писал в «Диалектике природы», что борьбу за существование следует резко ограничить только той, какая действительно происходит от перенаселения среди растений и на низшей ступени развития животного царства. «Но необходимо строго отличать от этого те случаи, где виды изменяются, старые из них вымирают, а их место занимают новые, более развитые, без наличия такого перенаселения... Взаимодействие мертвых сил природы включает гармонию и столкновение; взаимодействие живых существ включает сознательное и бессознательное сотрудничество, а также сознательную и бессознательную борьбу. Нельзя даже в растительном и животном мире видеть только одностороннюю «борьбу».
Недостаточно четко выраженные мысли Дарвина требовали, по мнению Маркса и Энгельса, уточнения и развития, но это вовсе не умаляло великого значения его открытий. На похоронах Маркса Энгельс сравнит переворот, произведенный в умах великим революционером, с тем, какой совершил Чарлз Дарвин.
«Я весь в огне от работы!»
Идеи Дарвина победно завоевывали весь мир. «Это умственное движение не ограничилось одним естествознанием; оно охватило и другие области знания: философы, историки, психологи, филологи, моралисты приняли в нем живое участие. Как всегда случается при обсуждении вопросов, представляющих такой всеохватывающий интерес, к голосу холодного разума присоединился и голос страстей. В ожесточенной схватке сшиблись самые противоположные убеждения, самые разнородные побуждения. Трезвый критический анализ сталкивался с фанатическим поклонением; открытая справедливая дань удивления перед талантом встречалась с худо затаенной мелкой завистью; всеохватывающие обобщения и напускной скептицизм, фактические доводы и метафизические доказательства, бесцеремонные обвинения в шарлатанстве и такие же бесцеремонные обвинения в скудоумии, насмешки, глумление, восторженные возгласы и проклятия, - словом, все, что могут вызвать слепая злоба врагов и медвежья услуга друзей, примешалось для того, чтобы усложнить исход этой умственной борьбы. И среди этого смятения, этого хаоса мнения и толков один человек сохранил невозмутимое, величавое спокойствие, - это был сам виновник этого движения - Дарвин» (Тимирязев).