— То есть, ты об этом знал, и всё равно остался здесь? Ради меня?
— Да нужен ты мне больно.
— Он стесняется. — улыбнулась Софит, поглаживая его объёмный живот. — Да, мы тебя пожалели и решили остаться помочь.
— Даже не смотря на то, что вы могли умереть?!
— Не могли.
— Чт… а?
Она многозначительно ухмыльнулась.
— Мы тут не первый год работаем, так что мы бы не умерли. Главное — знать, что делать.
— Но почему это происходит? Почему третий этаж просто не снесут?
— Все, кто пытался, умирали. В конце концов, люди просто перестали пытаться. Им страшно.
— Но как это работает? Почему трупы оживают? И как ты всё-таки узнал, что я там был? — я посмотрел на Рафаила.
Он подумал, и наверное ответил бы, как раздался странный звук со стороны ячеек с телами. Я уставился на одну, из которой звук и доносился, попятился, и упёрся в горячий уютный животик. Спиной и ладонью.
— Не лапай меня. — Рафаил шагнул назад и рванул к другим ячейкам. — Мф, сука… так, нашёл! — он открыл две ячейки и выдвинул пустые полки. — Залезайте.
— Т-туда?! — заистерил я.
— Ты жить хочешь, или нет?! Забирайся и лежи тише воды ниже травы, пока всё не успокоится.
Шум раздался из ещё одной ячейки. Сглотнув, я залез на полку. Софа пригляделась к своей и посмотрела на Рафаила.
— Сладенький…
— Я не пролезу. — сказал он с обидой в голосе, поглядывая на огромный живот. — Я знаю.
— Пончик мой. — она сильно его обняла. Только она не выглядела как человек, который вот-вот потеряет любимого. Софа скорее выглядела так, будто провожает парня на работу. — Я тебя люблю, Рафи.
— Я тебя тоже люблю, Софочка. — он наклонился и сильно её поцеловал. Закутал в свой халат, взял на руки и уложил на полку ячейки. Чмокнул в лоб. — Не замёрзни, пышечка. Я постараюсь побыстрее.
Софа закивала и тихо прошептала ему что-то на ушко. Я ничего не разобрал, и мне послышался бред. Будто она сказала: «приятного аппетита, милый».
— Что с тобой будет? — спросил я тревожно.
— Рядом есть помещение с препаратами, пересижу в нём. А ты лежи и не подавай признаки жизни. Попробуй заснуть.
— Ага, в холоде. И не проснуться.
— Просто не шуми. — шум начал нарастать, а дверцы ячеек дёргаться. — Так, пора.
— Рафаил, я… спасибо. Большое, огромное спасибо, ты мне жизнь спас!
— Пока не спас. Тсс. — он задвинул меня в ячейку и закрыл дверь.
Затем я услышал, как то же самое произошло с Софой. Мы лежали в соседних ячейках. Послышался затихающий топот. Я свернулся калачиком, стараясь согреться, и молился, чтобы Рафаил остался жив. Если он умрёт из-за того, что я такой дурак, я себя в жизни не прощу. Если его живьём съедят ожившие тела, что станет с Софой?
От лица Софии
Лежать в ячейке было очень холодно и тесно. Казалось бы, похудела на три килограмма, и где оно? Не повернуться вообще. Но лучше так, чем оказаться сейчас снаружи и попасть под горячую руку Рафи. С момента, как он нас закрыл, прошло наверное где-то с полчаса. Семь минут назад мертвые ворвались сюда, а какие-то вылезли из ячеек. Я лежала и мысленно обращалась к Рафаэллочке, чтобы он был цел. И сыт. Раздалось рычание, грохот и тошнотворный хруст. Летели в стороны дверцы, полки, столы и кости. В какой-то момент дверцу моей обители сильно дёрнули, и вместе с ней я выехала наружу. Надо мной склонялось зелёное гнилое лицо утопленника. Кожа на нём болталась, один глаз тоже болтался, держась на тонком сосуде, волосы спутанными прядями падали на лоб и полусгнившие плечи. От неожиданности я пискнула и не успела испугаться, как труп взяли за голову и разбили её о стену огромной когтистой лапой. В полуметре от меня стояло существо ростом с три метра. С длинными железными когтями, густым коротким чёрным мехом, кожистыми крыльями, как у летучей мыши или горгульи, длинным львиным хвостом, плоской мордой, как у персидского кота, огромными глазами и очень мощными челюстями. Оно рычало на толпу оживших мёртвых и выгоняло из морозильной камеры, проглатывая тех, которые не слушались. На моих глазах существо схватило за шею тело привезённой сегодня девушки, которая с визгом бросилась ко мне, и, раскрыв пасть, проглотило целиком. Я моргнула. Похоже, утром ему будет очень плохо. Он должен есть ещё живых, а не становиться падальщиком. Бедняжка, завтра отмажу его перед Джонсоном, вкусненького наготовлю, чтобы в чувство пришёл после этой ночи. Несмотря на большое и массивное тело, у него был заметный и представительный круглый животик. И мне стало не по себе, когда я заметила, как пузо увеличилось с проглоченной девушкой, и как внутри оно двигалось.
Существо яростно зарычало, шарахнув по четверым разом когтями и снеся им головы. Часть трупов вышла, часть поплелась к ячейкам и стала залезать обратно. Мёртвый довольно крупный мужчина не сдержался и бросился на меня. Чудовище сжало его за обе руки и тоже проглотило. До меня дошло, почему оно глотает целиком, а не разрывает на части. Хочет побыстрее покончить с этим. Когда все трупы вернулись на места, я подошла к существу и посмотрела на его живот. Было слышно урчание, тихое скуление существа, а животик немного двигался и даже качался из-за тяжести. Чудовище прижало лапу ко рту и откинуло назад голову. Я взяла его за пузечко и принялась его аккуратно гладить, чувствуя, как под ладонями что-то сильно пинается. Бедный.
— Дыши глубже. — прошептала я, чтобы в своей ячейке не услышал Крис. — Мой герой.
Существо мотнуло головой в сторону коридора. Мы вышли, закрыли дверь холодильника, и там оно стало уменьшаться и меняться. Через десять секунд передо мной стоял бледный Рафаил, который держался за живот и страдальчески на меня смотрел.
— Я это сделал… твою мать, меня сейчас вырвет…
— Мой кругленький, мой сладенький, дышим, милый. Ты сильный, ты справился, ты у меня герой, моя булочка. — я гладила его животик и чувствовала движение. — Ох, там…
— Двигаются. — брезгливо пискнул Рафи и схватился обеими руками за солидное пузо. — Я съел троих, господи, они такие мерзкие! Ещё и обожрался, стоять тяжело.
— Давай тогда сядем, мой толстенький котик? Посидим и отдохнём, а я тебе массаж животика сделаю.
Он страдальчески заскулил и сполз по стене на пол, придерживая брюшко и запрокинув голову.
— Я трупоед…
— Неправда, кругленький. — я описала ладонью круг по тугому животу. Движения понемногу прекращались. — Тяжело?
— Терпимо. — он надавил себе на раздувшееся брюхо и прижал вторую руку ко рту, подавляя отрыжку и рвотный рефлекс.
Я прильнула к парню, лаская растолстевший в последнее время животик, немножко разминая бока и целуя в горячие щёчки. Я шептала ему приятности, надеясь отвлечь от мыслей о том, что он только что проглотил три трупа. Я уже не стала говорить, что несмотря на качество пищи, он всё-таки поел, и голод утолён ещё месяца на два.
— Я же живой. — хныкал Рафи обиженно, лёжа головой у меня на плече. — Я вообще не должен с трупами дел иметь. Только с живыми. Боже, там в животе такой противный холод, мне так плохо!
— Мой ты маленький толстенький мальчик, больше этого не будет, обещаю. Чшш, расслабь животик, всё хорошо.
Он вздохнул.
— За что мне это всё?
— Мы просто оказались не в то время не в том месте.
— Я помню. Это сложно забыть. Моя пышечка, ты испугалась?
— Я в порядке. — я нежно ему улыбнулась и поцеловала. — Ты же рядом, чего мне бояться?