Выбрать главу

Почти два века пришлось ждать после гибели Тупака Амару, пока националистически настроенный генерал Хуан Веласко Альварадо не поднял снова как знамя бессмертные слова мятежного касика: «Крестьянин! Хозяин не будет больше богатеть за счет твоей бедности!»

И еще двух героев время спасло от забвения после поражений — мексиканцев Идальго и Морелоса. Мигель Идальго, тихий сельский священник, дожив до 50 лет, вдруг в один прекрасный день ударил в колокола церкви Долорес и призвал индейцев бороться за освобождение: «Поднимайтесь и отберите у ненавистных испанцев земли, украденные у ваших предков триста лет назад!» Он поднял знамя индейской богоматери из Гуадалупе, и менее /78/ чем через 6 недель за ним уже последовало 80 тыс. человек, вооруженных мачете, пиками, пращами, луками и стрелами. Революционный падре положил конец податям и разделил между крестьянами земли в Гуадалахаре; он провозгласил освобождение рабов; бросил свои войска на Мехико. Потерпев поражение, Идальго был схвачен и казнен и, говорят, перед смертью написал завещание, полное страстного раскаяния[53]. Но у революции вскоре появился новый вождь, священник Хосе Мариа Морелос. Он объявил: «Считать врагами всех богачей, всю знать и высших чиновников...» Это движение, в котором воедино слились индейский мятеж и социальная революция, охватило большие пространства на территории Мексики. Повстанцы снова были разгромлены. Морелоса расстреляли. Независимость Мексики, провозглашенная 6 лет спустя, «имела, по существу, характер сделки между испанцами-европейцами и теми, что родились в Америке... она стала результатом политической борьбы внутри правящего класса»[54]. Энкомендадо превратились в пеонов, а энкомендеро — в помещиков[55].

Пасхальная неделя без воскресенья

Еще в начале нашего века хозяева «понгос», то есть индейцев, прислуживавших в домах белых, предлагали их «напрокат», давая об этом объявления в газетах города Ла-Пас. До революции 1952 г., восстановившей для боливийских индейцев растоптанное право на человеческое достоинство, «понгос» питались объедками от трапезы хозяйских собак, рядом с которыми они укладывались на ночь, и становились на колени, прежде чем заговорить с белым человеком, кем бы он ни был. Еще во времена конкисты индейцев использовали в качестве вьючных животных, заставляя таскать на спине багаж белых завоевателей: вьючных лошадей не хватало. Но и в наши дни повсюду на высокогорных плато Анд можно увидеть носильщиков аймара и кечуа, нагруженных так, что они даже в зубах несут, лишь бы заработать свой черствый хлеб. Пневмокониоз стал первым профессиональным /79/ заболеванием в Америке; в настоящее время у боливийских шахтеров к 35 годам легкие отказываются служить: безжалостная пыль кремнезема въедается в кожу, лицо и руки покрываются трещинами, у горняков атрофируется обоняние и способность различать вкус; наконец, пыль набрасывается на легкие, оседает в них и убивает.

Туристы обожают фотографировать индейцев Анд в их национальных костюмах. Но они не ведают, что теперешняя одежда индейцев была навязана им Карлом III в конце XVIII в. Образцы женского платья, которое испанцы заставили носить индианок, были скопированы с одежды крестьянок Андалусии, Эстремадуры и Басконии; то жe самое касается причесок — пробор посередине был введен указом вице-короля Толедо.

Иная история у коки, употребляемой индейцами. Впервые ее использовали не испанцы, однако до них кока потреблялась умеренно: инкские правители монопольно владели ею и разрешали жевать ее только в ритуальных целях или на тяжелых работах. Приход испанцев резко стимулировал потребление коки. Это было выгодным делом для завоевателей. В XVI в. в Потоси угнетатели тратили столько же денег на покупку одежды, сколько угнетенные — на листья коки. Только в Куско 400 торговцев занимались такой коммерцией; на серебряные рудники Потоси ежегодно доставлялось 100 тыс. корзин с листьями коки общим весом в 1 млн. килограммов. Церковь установила налог на употребление этого наркотика. Инка Гарсиласо де ла Вега в своих «Королевских комментариях» сообщает, что основная часть доходов епископа и каноников, равно как и прочих духовных лиц церкви в Куско, складывалась из десятины, взимавшейся с каждой партии коки, и что поставки этого наркотика обогатили многих испанцев. На те жалкие гроши, которые индейцы получали за свой труд, они вместо еды покупали наркотик: жуя коку, легче было переносить — правда, за счет сокращения собственной жизни — тяжкий принудительный труд. Кроме коки, индейцы пристрастились к водке, и при этом их хозяева возмущались распространением среди туземцев «зловредных пороков». До сих пор, в XX в., индейцы Потоси жуют коку, убивая чувство голода и себя самих, а также сжигают себе внутренности чистым спиртом. Иллюзорное вознаграждение обреченных! В шахтах Боливии рабочие до сих пор называют свою зарплату «митой». /80/

Изгнанных с их родных земель, осужденных на вечное преследование, индейцев Латинской Америки теснили все дальше, в самые безжизненные районы, в бесплодные горы или в глубь пустынь, по мере того как расширялись границы господствующей цивилизации. Над индейцами тяготело и тяготеет до сих пор проклятие — их собственное богатство. Это драма всей Латинской Америки. Когда на реке Блуфилдс в Никарагуа были открыты золотоносные участки, индейцев племени карка немедленно вышвырнули с их земель, расположенных по берегам реки. Та же судьба постигла жителей всех плодородных равнин и участков, богатых полезными ископаемыми, от реки Рио-Гранде до самого юга континента. Истребление туземцев, начало которому положил Колумб, никогда не прекращалось. В прошлом веко в Уругвае и аргентинской Патагонии охота на индейцев производилась войсками, которые их отыскивали и загоняли в леса или пустыни, чтобы те не мешали организованному развитию скотоводческих латифундий[56]. Индейцы племени яки из мексиканского штата Сопора подверглись кровавой расправе. Это потребовалось для того, чтобы их богатые редкими минералами плодородные земли могли быть беспрепятственно проданы нескольким североамериканским капиталистам. Выживших отправили на плантации Юкатана. /81/ Так полуостров Юкатан стал кладбищем не только для своих законных хозяев, индейцев майя, но и для яки, прибывших издалека: в начале века на плантациях 50 королей хенекена трудилось 100 тыс. рабов-индейцев. Несмотря на то что яки, племя красавцев-гигантов, отличались исключительной физической силой, две трети из них погибли в первый же год рабского труда[57]. В наше время волокна хенекена могут конкурировать со своими синтетическими заменителями только благодаря тому, что у рабочих на плантациях исключительно низкий уровень жизни. Времена, конечно, теперь не те, по положение — во всяком случае для индейцев Юкатана — изменилось не так уж существенно, как принято думать. «Условия жизни этих рабочих во многом сходны с условиями жизни рабов», — отмечает профессор Артуро Бонилья Санчес[58]. На склонах Анд вблизи Боготы индеец-пеон выпужден в определенные дни бесплатно работать на помещика, чтобы получить от пего разрешение в лунные ночи обрабатывать свой клочок земли. «Предки этого индейца работали свободно, не зная долгов, на тучных землях равнин, которые никому не принадлежали. А теперь он работает бесплатно, чтобы получить право сеять на бесплодных склонах!»[59]

Даже индейцам, уединенно жившим в глубине сельвы, и тем нет спасения. В начале этого века в Бразилии насчитывалось 230 индейских племен; 90 из них к настоящему моменту бесследно исчезли, сметенные с лица планеты силой огнестрельного оружия и микробами. Насилие и болезни — вот они, передовые отряды цивилизации, наступающей на индейцев; контакт с белым человеком для аборигенов по-прежнему является контактом со смертью. Законодательство, охраняющее индейцев Бразилии с 1537 г., обернулось против них самих. Согласно всем бразильским конституциям, индейцы являются «исконными и естественными хозяевами» земель, которые они занимают. А на деле получается, что чем богаче эти девственные земли, тем серьезнее /82/ опасность, грозящая жизни их обитателей; чем щедрее природа, тем больше у них шансов стать жертвами грабителей и убийц. В последние годы охота на индейцев приобрела особенно жестокий характер; огромные пространства тропических лесов, самые обширные в мире, романтические и легендарные, стали одновременно сценой, на которой снова осуществляется «американская мечта». Североамериканские дельцы бросились завоевывать Амазонию, будто новый Дальний Запад. Нашествие янки как никогда подогрело алчность бразильских авантюристов. Индейцы исчезают бесследно, а убийцы продают их земли за доллары новым претендентам. Золото, дорогостоящие минералы, дерево и каучук — богатства, коммерческая ценность которых не известна индейцам, — обнаруживаются здесь повсюду при самых поверхностных изысканиях. Теперь не секрет, что аборигенов Амазонии расстреливают с вертолетов и небольших самолетов, им делают инъекции, заражая их оспой, на их деревни сбрасывают динамит, им дарят сахар, перемешанный со стрихнином, соль с мышьяком. Против самого директора Службы защиты индейцев, назначенного на этот пост диктатором Кастело Бранко с целью покончить с коррупцией внутри администрации, выдвинуто обвинение, подтвержденное неопровержимыми уликами, что он совершил 42 различных преступления против индейцев. Скандал этот разразился в 1968 г.