"Как он только его не потерял в этой сумасшедшей гонке? Как он вообще смог эту гонку закончить?" – ворвались вопросы в сознание Йенны.
– Отдай мне камень, и будешь жить. – прохрипел обожженный.
Первые его слова поставили Йенну в тупик.
– Можешь не смотреть на мою сломанную руку, гребаная бегунья. Я и одной правой разделаю тебя, как свинью. Опыт в этом большой.
Голос врага, несмотря на его внешний вид, звучал уверенно и даже спокойно.
– Ты что, оглохла? Дважды я повторять не буду.
Он двинулся вперед, и женщина, все же придя в себя от неожиданности, заговорила:
– Какой камень? Я не понимаю, о чем ты говоришь. Кто ты, вообще, такой?
Мужчина, видимо, попытался довольно улыбнуться, полагая, что, втянув ее в разговор, наполовину добился успеха, но его обезображенное лицо стянулось лишь в жуткую маску.
– Маленький голубой кристалл с шестигранным сечением в полпальца длиной. И не говори мне, что ничего о нем никогда не слышала. Я точно знаю, что камень сейчас у тебя. А вот кто я такой, тебе знать не обязательно. Скажу лишь, что такой же Вечный, как и ты. Хотя и сама, наверное, догадалась.
Йенна и действительно уже поняла, что перед ней Вечный. Обычный человек вряд ли бы смог добраться досюда живым. В искомом же камне она, по столь точному описанию, сразу узнала висевший у нее на шее кулон. Голубой чудный камень, доставшийся Йенне еще от матери, кстати, тоже считавшей его чем-то необычайно ценным, хоть и не знавшей, почему, скрывался сейчас под одеждой. Части трагичной мозаики начали потихоньку собираться у Йенны в голове:
"Так вот, наверное, почему в облаве и последовавшей за ней погоне участвовало так много народу. Вот почему люди, несмотря на терзающий родную страну катаклизм, вместо того, чтобы спасать себя и свое имущество, так рьяно бросились по моим следам. Видимо, большинством из них двигала не только и не столько ненависть. Совершенно другие причины погнали толпу в эту смертельно опасную гонку. Очевидно, этот маленький синий кристалл имеет воистину огромную ценность для некой неведомой силы, способной организовать такую сложную и наверняка очень затратную операцию."
Разложив в голове за какую-то долю мгновения эти страшные мысли по полочкам, Йенна вдруг отчетливо поняла, что Асур погиб тоже из-за этого камня. Погиб по вине тех, кто задумал и осуществил этот замысел. По вине, в том числе, и стоящего перед ней обожженного незнакомца, умудрившегося проскочить сквозь каньон. Единственный любимый человек на всем белом свете покинул ее жизнь навсегда. И этого уже не исправить…
Окончательно утвердившись в своем открытии, умудренная прожитыми веками и обычно прекрасно умеющая себя контролировать женщина, потеряв рассудок, молнией бросилась на врага. Сейчас он превратился для нее в эпицентр всего мирового зла, всего испытанного ей горя и отчаянья, всей пережитой и не пережитой еще боли. Залитые кровью глаза обезумевшей Вечной пылали огнем. Ненависть целиком поглотила рассудок несчастной. Все остальное ушло. Йенну накрыла багряная пелена.
И столько ненависти, дикой, жгучей и неподдельной, вложила Йенна в свой бросок, что он увенчался успехом. Бесшумной тенью мелькнул клинок незнакомца. Полетела в сторону подставленная под удар и тут же отрубленная чуть ниже локтя женская рука. Но другая, правая, успела вогнать, сжимаемый в пальцах, кинжал по самую рукоятку прямо в сердце врага. Навалившись на мгновенно переставшее быть человеком навсегда застывшее тело, Йенна впилась диким безумным взглядом в уже остекленевшие глаза и, шипя, стиснув до судорог зубы, нанося удар за ударом, раз за разом повторяла одно и то же слово:
– Сдохни! Сдохни! Сдохни.
Лес был стар, очень стар. Можно было бы назвать его древним. Много разного пришлось ему пережить и повидать на своем веку. Много разных существ проходило и проползало под его густыми кронами, но таких, как медленно бредущая в тени безучастных деревьев женщина, доселе зреть не доводилось.
И дело здесь было ни в жутком ее внешнем виде, ни в перетянутой ремнем окровавленной культе, ни в нечеловеческих, каких-то дерганых, движениях, а в ее абсолютно пустых, ничего не выражавших, глазах. Таких глаз у живых с виду существ лес еще не встречал.
Последних связных обрывков сознания женщины, бывшей когда-то Йенной, хватило лишь только на то, чтобы перетянуть обрубок руки. Сейчас же мозг ее, душа и глаза – все опустело. Лишь только одна, но очень важная часть сошедшей с ума женщины оставалась полна. В чреве ее зрела новая, хрупкая, но не желающая сдаваться жизнь!
Глава 1.
Темнота, как всегда незаметно, обрушилась на Долину. Только что еще играли на изумрудной густой листве багряные лучи уходящего за окраину гор солнца, и вот уже не видно ни зги. В маленькой землянке, приютившейся на краю небольшого поселка, разбитого посреди широкой лесной поляны, мать готовила ребенка ко сну.
В центре этого простого, но вполне уютного жилища располагался сложенный из глиняных кирпичей очаг, в котором тихо потрескивали среди невысоких языков пламени сухие ветки. Костер давал больше тепла, чем света и навевал особую атмосферу домашнего спокойствия. Маленький мальчик лет восьми не засыпал, продолжая крутиться среди вороха мягких шкур.
– Мама, расскажи, пожалуйста, сказку про Яра.
Мать, что-то шившая в слабом свете огня, сидя на поджатых ногах, ответила, не отрываясь от своего занятия:
– Сынок, ты же слышал ее много раз. Да к тому же, это вовсе не сказка.
Ребенок продолжил настаивать, и женщина, как это часто бывает у матерей в подобных ситуациях, уступила.
– Ну слушай. Давным-давно, задолго до моего рождения и до рождения моей матери, много-много поколений назад в наш поселок, не тот в котором мы сейчас живем, а в какой-то другой поселок нашего Племени, наверняка заросший уже лесами, пришла странная женщина. Она была жутко грязная и ободранная, да к тому же, у нее не хватало одной руки. Да-да, левая рука была у нее отрублена. Но самым пугающим был не ее внешний вид, а немигающий страшный взгляд, смотрящий куда-то мимо тебя в пустоту. Женщина не отвечала ни на какие вопросы, ничего не спрашивала сама, и вообще ни разу не проронила ни слова. Она ничего не делала, и ничто ее не интересовало. Она могла лишь сидеть, глядя в одну точку, и кое-как пережевывать вкладываемую ей в рот пищу.
За несколько дней до появления пришелицы закончилась длившаяся целую неделю страшная буря. Земля ходила ходуном, небо было затянуто черными тучами, гром и молния ежесекундно сменяли друг друга. Духи всех четырех стихий носились по воздуху в безумном хороводе. Видно, боги тогда что-то не поделили, и отголоски их битвы будоражили все вокруг.
Старейшины племени, немного посовещавшись, отправили по следам пришедшей в поселок женщины группу охотников. Вернувшись, те поведали, как нашли у подножия гор место сражения, в котором без сомнения дралась с кем-то их нежданная гостья. Свидетельством тому служила найденная людьми, чудом не тронутая животными, рука. Еще охотники нашли на поле боя убитого мужчину, одетого в необычные одежды и настолько уродливого, что стразу становилось понятно – это не человек. О том, что битва эта разразилась явно не меж людей, говорило и принесенное посланцами чудесное оружие. Два ножа. Один – короткий и широкий, другой – длинный и узкий. Оба они были сделаны из невиданного очень твердого камня, и ни сломать, ни затупить их было практически невозможно.
– Мама, я видел один из этих ножей, тот, что поменьше, – перебил рассказчицу ребенок.
– Да, малыш, этот нож и сейчас хранится в доме вождя. Он на большие праздники вешает ножны с ним себе на пояс, – пришлось отвлечься рассказчице.
– Так вот, люди узнали, почему гремела та страшная буря. Бог света и огня, громовержец Ярад, наиболее почитаемый людским племенем среди всех божеств нашего мира, видя с небес, как тяжело живется на земле его любимым детям, ниспослал к нам в облике человека подвластного себе духа огня, несущего великий дар. Но вечный противник Ярада, бог смерти, владыка подземного мира Зарбаг как-то проведал о планах Ясноликого и тут же послал своего злого духа остановить слугу Громовержца. Свершился великий бой между враждующими духами. Боги при этом всецело поддерживали и подпитывали силой своих посланцев. Сражение длилось семь страшных дней и закончилось лишь тогда, когда духи смогли уничтожить друг друга. Но хоть служивший Яраду дух огня и пал, тело, которым бог его наделил, уцелело и, ведомое Ясноликим, добралось до людей.