– Но как вам удалось выкрутиться? Люди должны были знать. Врач должен был знать. В больнице.
– Вы не понимаете. Она родила на ферме. Только я одна помогала ей в родах.
Я выдохнул.
– Даже если так. Невозможно скрыть такие вещи. Эмбер, по вашим словам, была беременна. А вы – нет. Люди-то не слепые.
– Если бы вы только знали, как это было просто. На ферму мало кто приезжал. Была зима, Эмбер надела старое пальто Леса. Из-за стресса она не набрала много веса, да и вообще никогда не ходила дальше конюшни. И вы ошибаетесь, у меня был живот, и большой. Я вырвала из чучела часть соломенного наполнителя и набила им наволочку. Мы с Эмбер пришили завязки к углам, и она каждое утро надевала эту конструкцию на меня. И мой живот рос, да еще как! Я ела, как свинья, по десерту каждый вечер, и, кроме того, каждые пару недель он увеличивался – бедное старое чучело худело, а я становилась все более беременной. В конце концов я даже перестала снимать искусственный живот на ночь, так мне самой больше верилось в истинность происходящего.
– А как же врач, который ее осматривал? Он должен был знать правду.
– Да не было никакого врача. Она никогда не обращалась ни к кому.
Я покачал головой, не веря.
– А если бы с Эмбер что-то случилось?
– Все шло так, как задумано природой, ребенок шевелился и хорошо рос, был хорошо расположен.
– Человеческий ребенок – это вам не лошадь. Как вы могли так рисковать, ведь Эмбер – ваша дочь!
– Тысячи лет не было никаких акушеров – послушаешь вас, так удивишься, как человеческий род вообще выжил. Природа знает, что делать, лучше, чем сам человек, несмотря на то что многие высокомерно думают иначе.
Все это звучало для меня так безумно, так рискованно и казалось ужасной ошибкой. Эмбер была как Мария, родившая Иисуса в хлеву, где не было никого, кроме Иосифа и кучи животных. Я не мог в это поверить. Мой ребенок!
– Я держалась подальше от людей, старалась не попадаться им не глаза, но все слишком много болтают. Иногда кто-то приходил к нам и заверял меня, что родится здоровый ребенок. Они видели именно то, что я хотела им показать. Конечно, они могли что-то заметить, но, наверное, объясняли все странности тем, что я осталась без Леса. Под конец, когда я уже совсем раздобрела, люди просто заходили и без лишних слов помогали с тяжелой работой. Тогда нам с Эмбер пришлось стать очень осторожными. Чем больше был у меня – у нее – срок, тем выше риск малейшей ошибки.
Она вздохнула и продолжила:
– Нам повезло. Около часа ночи у Эмбер отошли воды и начались роды, схватки стали регулярными, раскрытие увеличивалось. Срок был подходящим. Если бы что-то пошло не так, мне пришлось бы срочно везти ее в больницу, и это бы нас погубило. Но все прошло как нужно. Ребенок родился в 6:11 утра, довольно крупный, как мне показалось, хотя времени взвешивать не было. Мы шлепнули малышку по попе, она громко закричала, и я положила ее на полотенце. Самым сложным было удаление последа. Эмбер было больно. Я твердила ей: «Смотри на малышку, смотри на эту чудесную малышку!» Нужно было убедиться, что ничего не осталось. Мы не могли рисковать. Вдруг бы Эмбер получила инфекцию? Как такое объяснить? Пора было меняться местами. Эмбер привела себя в порядок, быстро оделась, расчесала волосы. А я сорвала с себя накладной живот, одежду, легла на кровать, на окровавленные простыни, прямо на послед, будто это я родила. Родила своего ребенка. Мы пытались сделать так, чтобы я сама поверила в это. Эмбер сильно давила на мой живот, и я кричала от боли. Требовалось, чтобы я почувствовала, будто сама родила. Но этого было мало. У меня должна была остаться мышечная память о родах, я должна была почувствовать настоящую боль – так сказала Эмбер, а потом еще сильнее сжала пальцы, впивалась мне в кожу, пока я не закричала, не заорала от боли. Может быть, она мстила, что я завладела ее ребенком, плодом вашей с ней любви, но также и доказательством вашего греха. Может, она ненавидела то, что сама когда-то появилась на свет и вынуждена была делать то, что делала. Но времени размышлять не было. В 6:42 утра Эмбер позвонила нашим соседям, а я в это время кричала от боли. Эмбер спросила, могут ли они побыстрее приехать, сказала, что мы не успеем доехать до больницы, так как ребенок уже на подходе! В 6:56 утра их машина подлетела к нашему дому. В 6:57 утра соседи, муж и жена, забежали в дом и увидели меня с ребенком на руках, все еще голым, в пятнах крови.
Тут миссис Диринг засмеялась:
– Самое забавное, что мы совсем забыли про мой фальшивый живот. Он лежал прямо там, на полу, но никто не обращал на него внимания, все смотрели только на ребенка. Мы чуть не подожгли дом, когда, после их ухода, бросили в камин мой бедный, глубоко беременный живот!