— Нет, — рассмеялась Линда, — я не хочу, чтобы ты играла в шпиона. Я просто думаю, что, если он заговорит о своем отце, значит, ты нравишься ему гораздо больше, чем ты думаешь.
— Может быть.
— И, наверное, было бы неплохо, если бы ты задержалась здесь еще на пару дней, чтобы дать ему возможность понять, что он увлечен тобой и не должен зацикливаться на прошлом.
— А у него, случайно, не было подружки, из-за которой он мог бы бояться женщин?
— Насколько мне известно, нет. Я не знаю, что у него было, когда он жил в Бостоне, но здесь мы настолько откровенны друг с другом, что он наверняка рассказал бы мне о своих сердечных делах. Правда, он слегка робок. Знаешь, ты первая женщина, которой он осмелился рассказать о том, как получил работу в Мейер-Бредли Фудс.
— Итак, ты думаешь, что у меня есть надежда? — Да.
— Я мало в это верю, — сказала Эллен и закусила губу.
— Эллен, я не стала бы тебе говорить, если бы не верила. Я не только забочусь о Кеннете и хочу, чтобы он был счастлив. Я забочусь и о тебе. Я не хочу, чтобы ты страдала. Я просто советую тебе прислушаться повнимательнее. Если он заговорит о своем отце, чего он не делает ни со мной, ни с моим отцом, значит, происходит что-то намного серьезнее, чем ты думаешь. Будет глупо, если ты упустишь этот шанс.
Эллен не успела ничего ответить, потому что, подняв глаза, увидела Кеннета, застывшего в дверях гостиной. На нем был тот же утренний халат, но теперь из-под халата виднелась пижама, а на ногах были комнатные туфли. Эллен удивилась, что он не надел вдобавок ко всему этому наряду еще шляпу и перчатки. Уж так ему наверняка удалось бы скрыть каждый сантиметр своего тела.
— Кто это звонит? — спросил он.
— Линда.
— Что ей нужно?
Эллен вспомнила, что Линда так и не успела сказать ей о цели своего звонка.
— Кстати, зачем ты позвонила? — спросила она.
— Чтобы узнать, почему Кеннет уехал с вечеринки, не попрощавшись.
Эллен передала трубку Кеннету, который теперь стоял рядом с ней.
— Алло, Линда? Слушай, мы уехали, потому что Эллен пролила сок на платье. Разве ты не видела, что на ней был мой пиджак? И мы не спим вместе. Она осталась, чтобы помочь мне, но я не хочу, чтобы об этом знали в офисе.
Несмотря на то, что его голос звучал слегка насмешливо, Эллен сумела сделать несколько заключений. Во-первых, он защищал ее от возможных сплетен. Во-вторых, он врал, не считая нужным посвящать кого-либо в свои личные дела.
Пока Кеннет и Линда разговаривали, Эллен стояла и рассеянно смотрела по сторонам. Ей незачем было оставаться здесь, и она решила потихоньку выскользнуть из гостиной. В своей комнате она переоделась и, забираясь под одеяло, подумала, что Линда подбросила ей довольно любопытные для размышления идеи. Но вскоре усталость одолела ее, и она быстро заснула.
Когда в семь утра зазвонил будильник и Эллен протянула руку, чтобы выключить его, первым, что пришло ей в голову, были слова Линды из вчерашнего телефонного разговора с ней. Странно, что за все годы своей любви к Кеннету ей так и не удалось выяснить причину его помешательства на работе. Теперь эта причина стала известна ей. Дело касалось его отца, и для Кеннета оно обернулось долгом чести. Эта новость пошатнула ее обычные представления о Кеннете и его преданности Эдварду Мейеру. Теперь она знала, что часть его преданности основывалась на семейной гордости. Кеннет не мог предать своего дядю, как это сделал его отец. Узнав о его трудностях, она резко изменила свое мнение о нем.
Когда она вошла в кухню и застала его за столом перед тарелкой мюсли и с газетой в руках, она посмотрела на него другими глазами. Он больше не был для нее помешанным на работе боссом. Он был человеком, отец которого предал не только Эдварда Мейера, но предал также свою жену и сына.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро, — ответил он и улыбнулся.
Его добродушная улыбка едва не растрогала ее до слез. После всего, что произошло вчера вечером, он еще мог улыбаться. Она вызвала его на поцелуй, и он поцеловал ее. Он оказался в неловком положении, и ему пришлось объясняться со своей семьей. И все же он радостно и тепло поприветствовал ее этим утром.
Она легкой походкой подошла к стенному шкафу, достала тарелку и пакет пшеничных хлопьев и села к столу.
— Хочешь половину газеты? — спросил он.
— Конечно, — ответила она, почувствовав, что впервые общается с настоящим Кеннетом и не знает, что говорить.
И не потому, что он поцеловал ее, а потому, что ей никогда не приходило в голову, что у него могут быть трудности. Глядя на него, склонившего голову над газетой, она догадывалась, почему никогда раньше не думала об этом. Он был молодым, симпатичным, хорошо образованным и преуспевающим мужчиной. Трудно было представить, что у него могли быть проблемы. Его родственник был владельцем крупной компании, и, возможно, в будущем Кеннету предстояло занять его место.