— Ладно, — согласилась она, борясь с охватившим ее разочарованием, но в то же время понимая, что он прав.
Их чувства по отношению друг к другу изменились. Она не хотела рисковать нежным началом, показывая недовольство или вынуждая его на что-то, к чему он пока не готов.
— Я не хочу причинить тебе боль, Эл, — произнес он, отстраняясь от нее, как будто для того, чтобы определить, что же ему делать дальше. — И если мы с разбега бросимся в этот омут, то — мы оба это знаем — можем причинить друг другу боль. Я думаю, не стоит этого делать.
— Я же сказала: «Ладно».
Он посмотрел ей в глаза.
— Правда?
Она улыбнулась.
— Конечно. Ну же, Кен, взбодрись. Я не такая хрупкая барышня, какой кажусь.
Пытаясь вести себя как можно более небрежно и легкомысленно, она огляделась по сторонам. Идти спать было еще слишком рано. Но даже если бы сейчас была полночь, она понимала, что все равно ни один из них не уснул бы. Кроме того, она хотела, чтобы ему было хорошо оттого, что он поцеловал ее, и чтобы у него не возникло никаких других чувств, вроде вины или подавленности. Им нужно сделать что-то очень обыкновенное, что-то привычное и очень простое, чтобы они смогли вновь почувствовать себя друзьями.
— Хочешь, сыграем в карты? — спросила она мягко.
Он вздохнул.
— Да, наверное. Давай.
— Вот и хорошо.
Она поднялась с софы и огляделась, собираясь самостоятельно найти все, что необходимо для игры. И не только для того, чтобы спасти его от ненужных переживаний, но и для того, чтобы дать ему прийти в себя. К сожалению, из-за того, что они находились в весьма скудно меблированной гостиной, ничего похожего на карты или другие игры здесь не наблюдалось. Развлекать его было нечем.
— Во что бы ты хотел сыграть?
— Может быть, в покер? — предложил он, определенно сомневаясь, известна ли ей эта игра. — В семейной комнате?
— Отлично, я согласна.
Он провел ее в заднюю комнату. Там, перед раздвигающимися дверьми, которые вели в темный, ночной двор, стоял карточный столик. Она нашла карты в ящике.
— Будем играть с «болваном»?
Она пожала плечами.
— Ну, никакого другого способа играть вдвоем я не знаю…
— Хорошо, — сказал он.
И его голос звучал более радостно и одновременно более сдержанно, чем несколько мгновений назад.
Первые полчаса ушли у Эллен только на то, чтобы вспомнить правила игры, и, естественно, это было время триумфа Кеннета. Затем она вошла во вкус, вспомнила все, что нужно, заработала пятьдесят очков и как-то незаметно передвинула счет в свою пользу.
И прежде чем каждый из них смог хорошенько осознать, что же между ними произошло, они уже забыли все — и про поцелуй, и про то, как они мужественно боролись сами с собой, чтобы не допустить этих «почти отношений»… теперь они были даже не уверены в том, что что-то случилось.
— Я могу остаться и назавтра, — заявила она, смотря в карты и пытаясь определить, стоит ли ей назначать игру или нет.
— Значит, можешь?
— Ну да, — подтвердила она рассеянно, все еще поглощенная своими вычислениями.
— А ты уверена, что хочешь этого? — спросил Кеннет настойчиво и ласково.
Сам тон его голоса указывал на то, что он спрашивает вовсе не из-за того, что нуждается в ее помощи, или из заботы о ее будущем интервью. Его интересовало, подходит ли то, что они сейчас делают, под определение их более или менее продолжающихся «экспериментальных отношений».
Все, что Эллен потребовалось, — это на короткое мгновение вспомнить то чувство, которое пронзило ее, когда он целовал ее, и она поняла, что сдаваться ему еще, увы, слишком рано.
— Да, я уверена.
Он поймал ее взгляд. Его черные глаза вспыхнули неутоленным желанием.
— Это хорошо.
Не в силах оторваться от его глаз, она с трудом преодолела желание сглотнуть. Если этот мужской взгляд что-то означает, то он хочет просто проглотить ее целиком. Но если время сдаваться еще не пришло, то и время трусить явно не наступило. Она знала, почему остается. Она понимала, что они обязательно будут заниматься любовью. Она также понимала, что сама хочет этого ничуть не меньше, чем он, и что было бы нечестным притворяться и делать вид, что дело в чем-то другом.
— Хорошо.
Эти слова как будто закрепили их невысказанное соглашение, и после этого они, как ни в чем не бывало, продолжили играть в карты. И только несколько минут спустя Кеннет сказал:
— Знаешь, раз тебе не надо идти завтра на работу, ты можешь весь день заниматься чем хочешь.