— Как? Эллен уволилась?
— Слушай, это уже слишком! Я послала тебе три записки!
Его лоб покрылся капельками пота, он почувствовал, что ему стало трудно дышать. Эллен уволилась, а без нее ему не справиться со своими делами!
— Клянусь, я не видел никаких записок, — безвольно пробормотал он.
Бросив на него косой взгляд, Линда открыла ящик с документами и сунула ему в руки три листка:
— Вот они. Похоже, что Эллен даже пыталась выложить их тебе под самый нос, но ты все равно не удосужился прочитать.
Кеннет бессильно обмяк в кресле.
— О боже! А я был так груб с ней!
— Представляю.
Кеннет бросил на кузину испепеляющий взгляд.
— Вообще-то я не сказал ей ничего дурного. Я просто сказал, что у меня нет времени, — пробормотал он.
— Конечно, у тебя не было времени, чтобы появиться у Эллен на вечеринке, у тебя не было времени, чтобы попрощаться с ней. Знаешь, ты просто слепой! Думаю, если в один прекрасный день никто не явится на работу, ты этого даже не заметишь!
— Это не смешно, Линда, — сказал Кеннет, вставая. — Я был очень занят. Меня можно простить.
— Несомненно. Я рада, что ты такой эмоционально уравновешенный человек, — с издевкой сказала она.
Но Кеннет пропустил ее замечание мимо ушей. Он действительно был занят, и все благодаря ее отцу, который завалил его работой. И Линда хорошо знала об этом. Было бы у него чуть побольше времени, он, несомненно, проводил бы свою верную, талантливую и неутомимую секретаршу достойно.
— И все же это не избавляет тебя от обязанности найти Эллен замену, — резко сказала Линда, выкладывая на его стол стопку резюме. — В понедельник я принесу еще. Тебе придется составить мне рекомендации и назначить дни для интервью.
— Считай, что это сделано, — заверил ее Кеннет.
Линда презрительно скривила рот и направилась к двери. Как только она вышла, он тяжело опустился в кресло и, навалившись на стол, обхватил руками голову. Как такое могло случиться? Да, он был груб и невнимателен, он пропустил ее прощальную вечеринку. Конечно, у него было много работы, но все же глубоко внутри он чувствовал, что обязан извиниться перед ней. Но она уже ушла, и вряд ли ему представится возможность исправить свою ошибку.
Хуже того, думал он, обреченно обводя глазами свой заваленный стол и забитые папками шкафы, мне будет невероятно трудно найти ей достойную замену. Два года назад Эллен взяла на себя всю второстепенную корреспонденцию, и только она разбиралась в папках и в любой момент могла найти нужные имена, адреса и номера телефонов.
На него свалилась крупная неприятность!
Конечно, он мог бы теперь отправиться к ней домой с просьбой помочь ему подготовить новую секретаршу, а заодно и попросить прощения. Это наверняка помогло бы избавиться от чувства вины перед ней и смягчить ее обиду. Кроме того, он мог объяснить ей, что просто не знал о ее увольнении. Он мог воспользоваться этим случаем, чтобы попросить ее вернуться на работу на пару недель, пока они не найдут ей замену.
Кеннет был уверен, что сможет упросить Эллен. Она была умной и искренней девушкой. Словом, лучшей среди лучших.
А он, будучи директором по маркетингу и рекламе, хорошо знал, как заставить людей смотреть на вещи с выгодной ему стороны. Хорошо владея искусством представлять очевидное в лучшем свете и зная, что Эллен всегда была к нему хорошо расположена, он был на сто процентов уверен, что в понедельник она, как ни в чем не бывало, будет сидеть за своей загородкой в его офисе.
Чтобы высушить слезы на глазах, Эллен стоило только вспомнить, сколько обид она перенесла от своего босса, сколько раз ей приходилось покрывать его, сколько раз он злоупотреблял ее добротой и вел себя так, будто она была удобной вещью, а не человеком.
Она понуро шла к машине, не чувствуя тепла мартовского солнца и свежести ветра, не замечая радостного цветения вокруг, возвещающего начало новой жизни. Она думала только о том, как отвратительно Кеннет обращался с ней, и ругала себя за то, что позволяла ему это.
Сидя за рулем машины, она всю дорогу к дому чувствовала, как боль и обида сдавливают ее сердце. Но еще сильнее был гнев. Утешала лишь горькая надежда — никогда больше не встретиться с этим человеком.
Вспоминать, как холодно он попрощался с нею, было невыносимо, но его грубость отрезвила ее и заставила посмотреть правде в глаза. Она приняла правильное решение и не станет сожалеть о нем.
Она страшно удивилась, когда, спустя всего пятнадцать минут после возвращения домой, услышала стук в дверь своей квартиры. Вот было бы здорово, если бы какая-нибудь добрая душа принесла мне ужин, подумала она и, переступая через чемоданы, открыла дверь.