Он поднялся со стула, обхватил ее за талию и повлек в сторону одного из своих новых кабинетов.
— Я не хочу работать.
— А я хочу, — заявила она и ловко выскользнула из его рук. — Я осталась сегодня только для того, чтобы помочь тебе.
— А я думал, что ты осталась потому, что я тебе нравлюсь.
— Ты мне нравишься, — согласилась она, раздражаясь при мысли о том, что в этом-то и состояла проблема. — Но осталась я для того, чтобы помочь тебе в работе.
— Ну ладно, Эллен, — простонал он. — Если ты отложишь свою поездку ровно настолько, насколько мне понадобится твоя помощь, то у нас не будет возможности разобраться, что мы чувствуем по отношению друг к другу.
— Почему? — возразила она и обернулась, чтобы поглядеть ему в глаза. — Разве я недостаточно хороша для тебя, чтобы время от времени ты приезжал в соседний штат?
— А зачем вообще мы должны ездить туда-сюда и видеться лишь время от времени, когда мы можем видеть друг друга каждый день, если ты только останешься?
— А почему я должна отказываться от интервью и от возможности получить настоящую работу? Почему я должна откладывать исполнение своих планов, только чтобы успокоить тебя?
— Потому, что это логично, — заявил он несколько раздраженно.
— Логично для тебя.
— И для тебя тоже, — настаивал он. — Ты ведь не уехала.
— Но я должна уехать, — возразила она, осознавая, что это правда.
— Нет, не должна. Мы оба будем сожалеть, если не насладимся тем, что у нас есть, пока оно есть.
У Эллен перехватило дыхание. Он не сказал: «давай вглядимся в наши чувства и понадеемся, что они перерастут в нечто большее». Он сказал: «насладимся тем, что у нас есть, пока оно есть». Хотя она отчаянно пыталась ничего не приписывать ему, не воспринимать этих слов буквально, но это замечание наводило на мысль, что он хочет чего-то побыстрее и чего-то очень легкого и поверхностного. Или чего-то, что не требует усилий и преодоления трудностей. А любви без этого не бывает. Значит…
— Мы оба будем сожалеть об этом, Кен, но я не замечаю, что ты готов на что-то ради меня. Тебе так легко говорить — забудь обо всем, все забрось. И это — только для того, чтобы ты «насладился тем, что у нас есть».
Чем больше она об этом думала, тем больше злилась. Потому что это было правдой. Он действительно не желал ничем жертвовать. Он не хотел рисковать. Он даже не смог попросить ее остаться на время большее, чем несколько недель. Он не то чтобы опасался, что у них ничего не получится, он был просто уверен, что их чувства скоро угаснут.
Он надеялся на это.
Из глаз Эллен потекли слезы, и она почувствовала себя полной дурой.
— Знаешь что, Кеннет? Сегодня я не в настроении чем-либо наслаждаться, — проговорив это, она повернулась и опрометью выбежала из кабинета.
Ее теннисные туфли мягко шлепали по полу, крытому коврами, когда она устремилась по коридору в направлении к лестнице. Она не была настолько глупа, чтобы воспользоваться лифтом. Ведь за то время, что она будет ждать его, Кеннет сможет опять схватить ее и, возможно, опять заговорить до того, что она потеряет остатки разума, которого и так у нее было не так уж много, раз она явилась к нему сюда.
— Эллен, подожди! — позвал Кеннет, явно находясь в нескольких шагах у нее за спиной, но все же не настолько близко, чтобы схватить ее за руку.
Она расслышала отчаяние в его голосе, но приписала его страху потерять нечто, что он так хотел быстрее получить, и она заставила себя продолжить бег и даже ускорить его. Она достигла двери на лестницу, распахнула ее и понеслась вниз по ступеням.
А когда Эллен услышала, как захлопнулась за ней дверь, то невольно прислушалась, ожидая, что сейчас она снова откроется и на лестницу выбежит Кеннет, но этого не произошло.
8
Кеннет бросился к лифту, полагая, что это его единственный шанс задержать Эллен. Он нажал на кнопку, но ничего не произошло. У проклятого механизма ушла целая минута на то, чтобы подтянуть кабину с первого этажа. К тому времени, когда она подъехала, он был не просто раздражен задержкой, он был близок к панике.
Он принялся лихорадочно жать на кнопку, пока дверь наконец не закрылась. Когда она раскрылась на первом этаже, он бросился к застекленному выходу из здания и успел выбежать из него как раз в тот момент, когда маленькая голубая машина Эллен рванулась со стоянки, принадлежащей компании Мейер-Бредли Фудс.
— Привет, Кен.
Кеннет зажмурил глаза, а затем приветствовал членов своей семьи натянутой улыбкой.
— Привет, Линда. Здравствуйте, дядя Эдвард.