3
Вторая часть занятия продолжалась. Жужжащая муха и та утомилась от бесплодных попыток прорваться на улицу и теперь медленно ползала вверх и вниз по стеклу. Преподаватель прежним нудным голосом объяснял, что шумахеров из учащихся он делать не собирается, и механически перечислял тот необходимый минимум упражнений, которые обязан был выполнить каждый ученик, чтобы сдать на права. Нина надеялась, что после такой затяжной вводной части им все-таки наконец покажут устройство автомобиля или они начнут изучать двигатель или еще что-нибудь в этом роде, но ничего этого вовсе не предполагалось. Дальше преподаватель устроил скучную перекличку и стал заполнять журнал различными сведениями – не только адресами, но и местами работы и учебы учеников, и процесс этот грозил затянуться еще на час. Причем самого преподавателя такое бездарное времяпрепровождение, видимо, совершенно не смущало, и даже было совершенно ясно, что делает он это для администрации и для проформы, а самого его сведения об учениках не интересуют ни в малейшей степени. В Нине стало закипать раздражение.
«Научиться хорошо водить машину, в конечном счете, может быть, даже гораздо важнее, чем изучить досконально какие-нибудь суффиксы, пестики-тычинки или химические формулы, – думала она. – Кого, в конце концов, кроме специалистов, интересуют бензольные кольца или химический состав атмосферы? А по дорогам мы ходим и ездим каждый день! От того, как человек ведет себя за рулем, часто зависит жизнь, так почему те люди, которые будут осваивать такое важное и нужное дело, здесь никого не интересуют? Разве можно преподавателю так бестактно вести себя по отношению к ученикам и показывать, что его волнует только одно – внесена ли определенная сумма на счет бухгалтерии?» Если на представителей мужского пола преподаватель еще иногда взглядывал, отрываясь на миг от своей бумажки, когда называл фамилию, то к пожилым женщинам и девушкам он обращался одинаково и без разбору – «мадам!».
От этого обращения девушки, рассевшиеся на передних партах, как птички, хихикали и смущались. Парни в задних рядах тоже потихоньку стали отпускать комментарии. Поднялся шум.
«Настоящие преподаватели так к ученикам не относятся. Халтурщик какой-то!» – подумала Нина. Ей стало стыдно и скучно. Чтобы отвлечься, она начала рассеянно листать брошюру с правилами дорожного движения и даже не расслышала, когда преподаватель обратился к ней:
– Мадам?
Она не ответила. Он повторил. Не понимая, собственно, что на нее нашло и против чего она протестует своим молчанием, напряженная, злая, она уперлась взглядом в стол. От удивления, что она не отвечает, все стали смотреть на нее.
Видя, что она не реагирует, преподаватель провел пальцем по списку.
– Воронина здесь?
Непроизвольно сказалась привычка. Машинально Нина, как и подобает хорошему ученику, встала из-за стола.
– Я.
– Можете сидеть. Где работаете? – буркнул преподаватель.
– Я преподаватель, – сказала она.
– Да меня не интересует, кто вы по профессии – с раздражением поднял он на нее глаза. – Мне надо записать в журнал место вашей работы!
Она поджала губы и назвала свое училище. Преподаватель поставил в журнале против ее фамилии какую-то закорючку.
«Как полезно, оказывается, после долгого перерыва снова сесть за парту в роли ученика! – подумала Нина. – Начинаешь лучше понимать своих ребят!»
Роберт же с неудовольствием думал совсем о другом: и это называется Женщина! Сидит все время какая-то кислая, пальцы одной руки сжала в кулачок… Пальто так и осталось болтаться на спинке стула. Сама худая, плечи – как грабли, да еще обтянулась тонким черным свитером. Психопатка, наверное! Нет, не повезло ему с дамами и в этой группе.
Нина пригнула голову, смутилась еще больше. Ей было неуютно среди молодых и внешне довольно самоуверенных соучеников. Она будто втянулась в свой стол.
Преподаватель решил наконец взяться за дело.
– Поднимите руки, кто считает, что уже умеет водить машину?
Поднялся целый лес рук. Только несколько человек сидели неподвижно.
– А кто только пробовал когда-нибудь водить машину?
Руки подняли остальные. Только Нина сидела, сжимая под столом кулачки.
«Так и есть, – подумал Роберт. – Все умелые, все грамотные! Все воображают себя крутыми водилами…»