— Вероятно, мы придерживаемся различных управленческих традиций. Я убедилась, что бесполезно требовать от человека то, что ему в принципе чуждо. Лично я отношу себя к той категории людей, которым для достижения требуемого результата и уверенности в нем необходимо всегда держать руку на пульсе.
— Для того чтобы держать руку на пульсе, в наше время существует множество высокотехнологических методов. Тебе лишь нужно преодолеть свой стереотип, что факт твоего физического присутствия на месте событий каким-либо образом влияет на их ход, — наставнически произнес Ронан.
— А разве это не так?
— Конечно, но до тех пор, пока ты не внушишь своим сотрудникам чувство, что ты — лучший руководитель на планете и что в их интересах не только беспрекословно выполнять свои обязанности, но и учиться мыслить как босс, не как выскочка, а именно как сведущий и вдумчивый командир.
— Мне сложно спорить с тобой, Ронан. Либо наши сферы настолько различны, либо тебе каким-то чудом удается избегать ежедневной практики управления, — напряженно отозвалась Керри.
— А мы разве спорим, дорогая? Отнюдь. К тому же я испытываю огромное уважение к твоему чувству ответственности. Я лишь опасаюсь, что ценой твоего профессионального успеха станет личная неудовлетворенность проживаемой жизнью. А ничего страшнее этого я не знаю... И вообще, как можно спорить, когда колеса стучат так мерно и нагоняют раздумчивую печаль? — поэтично добавил Ронан, улыбнувшись Керри.
— И все же это было очень близко к ссоре. Ты заставил меня почувствовать себя неудачницей, — тихо упрекнула его она.
— Прости, милая, у меня не было такого намерения. Я лишь считал необходимым поделиться с тобой собственными представлениями в надежде, что это хоть как-то сможет облегчить твою участь. Не принимай близко к сердцу, Керри, просто подумай об этом.
— Обещаю подумать, — смягчившись, заверила его девушка.
— Тогда я пойду на свою половину купе... Время сна, дорогая, — произнес он, вставая.
— Не уходи, — тихо попросила его Керри, встав вслед за ним и приникнув к его груди. — Останься, — прошептали ее губы, устремляясь к его губам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Если женщина покидает Ирландию, прежней она в нее уже не вернется — такой обобщающий вывод сделала не без приятности для себя Керри.
Поезд двигался на север. Там они совершили остановку и посетили знаменитые австралийские виноградники. В подвальчиках они дегустировали местные вина, но даже лучшие из них не могли затмить пьянящих воспоминаний о ночи с Ронаном.
Затем они отправились на восток, в Брисбен, провели полдня в городе, бродили по Сити. Итого две ночи Ронан и Керри были вместе.
На пятый день железнодорожного путешествия поезд остановился для большого сельского ланча в Квинсленде. К этому событию они были уже настоящей парой и вели себя вольно, не обращая внимания на других. Они смелись, целовались, шептались и ластились друг к другу так, словно были совершенно одни.
Шестой день австралийского турне Керри и Ронан посвятили исследованию Большого Барьерного рифа. Они совершили насыщенную частную экскурсию, погружались под воду, изучали пестрых и причудливых морских обитателей сквозь прозрачную толщу воды, плескались в лагуне, дурачились на берегу.
По возвращении в Сидней Керри посетило меланхолическое настроение. Тогда-то она и принялась вспоминать прежнюю Керри Дойл, которая еще недавно покидала Дублин со смутными представлениями об огромном неизведанном мире и полудетской надеждой на чудо, способное переменить ее жизнь. Поднимаясь на борт самолета с горящими глазами и отчаянной отвагой, Керри понимала, что всей ее теоретической готовности не хватит для того, чтобы предпринять успешный вояж. Но это не останавливало ее, потому что позади она оставляла разбитые мечты и тяжкий труд. В тот момент она была далека от простых человеческих страхов и, возможно, производила впечатление ветреной особы.
Теперь же ее следовало признать другой Керри Дойл, хотя бы уже потому, что она была полна страхов, волнений и тревог. И при этом была не в пример счастливее себя прежней. У нее и впрямь появилось то, что она страшилась потерять, без чего теперь не мыслила своей жизни. И этим сокровищем для нее стал Ронан О'Киф.
И Керри уже затруднялась сказать, в какую пору своей жизни она была наиболее искренна.