Выбрать главу

В угорских мифах и эпосе коршун представляет божество зла. Почти как у Пушкина: «Бьется лебедь средь зыбей, / Коршун носится над ней». Переход персонажей из сказок и мифов в литературные произведения дело обычное, и он не должен удивлять.

В глубокой древности, по-видимому, с культом Йомы были связаны человеческие жертвоприношения, при которых мясо поедалось. Это не являлось принадлежностью исключительно культа Йомы, а было присуще всем религиям древности. Отголосок этого обряда мы находим в святом причастии, когда вкушается «тело и кровь Христовы». Взаимопроникновение сюжетов коми и русского фольклора ясно заметно, если сопоставить сказки народа коми и сказки собраний Афанасьева, Зеленина, Ончукова. При наложении сюжетов они калькируются, но по объему, яркости сюжета, обилию деталей, красочности и образности языка русский вариант представляет собой значительно ухудшенную копию пермяцких сказок, видимо более ранних.

Распространение коми-пермяцкой сказки и проникновение ее в русский фольклор объясняется давним соседством русских и коми и особенно обязано рабочим коми — отходникам, работавшим в традиционных местах отходных промыслов на Каме, уральских заводах, архангельских лесопилках и других местах.

Однако пора от коршуна перейти к волшебным лебедям, если верить сказкам, заслужившим себе далеко не ангельскую репутацию: «Гуси-лебеди давно себе дурную славу нажили, много шкодили и маленьких детей крадывали». В русском фольклоре мало отыщется примеров, когда гуси или лебеди, при всем народном почтении к ним, выступают в качестве положительных героев.

Случайно ли людская молва наделила этих красивых и сильных птиц нелестной репутацией приспешников Бабы-Яги? Похоже, что далеко не случайно и в основе сказок о гусях-лебедях лежат сведения о том, что в окружении Золотой Бабы и некоторых других великих кумиров были болваны в виде Гуся и Лебедей.

П. П. Инфантьев, совершивший путешествие к кондинским манси в начале века, рассказывает о культовом амбарчике: «Кукла была одета в разноцветные лоскутки и стояла посреди амбарчика. По ту и другую сторону истукана были расставлены 14 медных лебедей — семь самцов по правую и семь самок по левую руку. Лебеди считались покровителями птицелова…»{5} Может быть, именно эта медная стая дала неизвестному сказочнику сюжет для сказки о Гусях-Лебедях, утащивших Ивашечку к бабе-в-яге? Очень похоже. И на этот вопрос еще предстоит найти ответ.

Почитание лебедя мы находим также у многих других урало-алтайских народов, а также у финских и тюркских племен (сибирских татар). У вотяков-язычников в честь этого представителя богов ежегодно устраивался праздник, который проходил в священных рощах. Главный бог Soltan приносился на это торжество двумя лебедями{6}.

Обратим внимание на имя главного бога — Солтан и оставим в памяти.

По мнению идолопоклонников, сильные шаманы способны превращаться в зверя, рыбу и большею частью в птицу — ворона или коршуна. Могут вызывать пожары, град, гром. На шамана надо было учиться, начиная с молодых лет. Часто шаман сам выбирал себе преемника, чувствуя приближение старости или тяжелой болезни. Важной частью шаманской науки считалось камлание. Вот как описал его Г. Старцев в своей этнографической книге «Остяки»: «Шаман принимал самые различные позы: вертелся, приседал, скакал. Иногда же казалось, что его трясла лихорадка и тошнило; губы, туловище и ноги начинали дрожать. В бессвязном крике, пении и плаче можно было уловить определенные мотивы с повышением или понижением голоса.

Крайне характерными были моменты, когда шаман приставлял края бубна к пояснице, к изгибу левой ноги и туловища, прикасался к детородному члену и орал. При этом правая нога и левая рука поднимались и опускались одинаково равномерно и делали одни и те же движения в разных направлениях. Было семь сеансов — колен с перерывами. С каждым коленом шаман становился энергичнее, лютее, страшнее. Жуткое впечатление произвел он на зрителей, вызывая духа женщину. Тогда он трясся и ревел…» И хотя книга Старцева вышла лет на сто позже «Руслана и Людмилы», в описании северных колдунов в них упоминаются одни и те же присущие шаманизму атрибуты: ученичество у колдуна, глухой лес, гром и молния, вызов женского духа и последующие отрицательные эмоции:

…Творю поспешно заклинанья, Зову духов — и в тьме лесной Стрела промчалась громовая, Волшебный вихорь поднял вой, Земля вздрогнула под ногой… И вдруг сидит передо мной Старушка дряхлая, седая… …Ах витязь, то была Наина!..