– Моя малышка, – прошептал отец. Он повторял эти слова без конца, тихим от горя голосом. – Моя малышка.
– Вы, должно быть, ошиблись, – сказала мать.
Порывшись в сумке, она достала бумажник. Сара не успела остановить ее, как женщина вынула фотографию – школьный снимок с девушкой в костюме группы поддержки. Сара не хотела смотреть на фото, но мать не унималась. Она бросила взгляд, затем задержала его чуть дольше. Там было совсем юное создание в красочной одежде. Улыбка на лице. Выражение, противоположное тому, что у безжизненного лика девочки на каталке, которую должны везти в морг.
Отец взял Сару за руки, опустил голову и пробурчал молитву, которая длилась бесконечно долго. Он говорил о прощении и силе своей веры в Бога. Сара не отличалась религиозностью, но была растрогана его речью. Ей казалось невероятным, что можно найти утешение перед лицом столь ужасной утраты.
После молитвы Сара пошла к машине – собраться с мыслями, прокатиться вокруг квартала, снять напряжение от трагедии, от бессмысленной смерти. Именно тогда она заметила царапины на машине. Именно тогда она вернулась в туалет. Именно тогда ее изнасиловал Джек Аллен Райт.
Показанная Джебом фотография была той же самой, что Сара видела двенадцать лет назад в комнате ожидания.
– Сара?
Заиграла другая мелодия. У Сары душа ушла в пятки, когда из колонок раздались слова: «Эй, эй, Джулия».
– Что случилось? – спросил Джеб и процитировал песню: – «Ты так странно себя ведешь».
Сара взяла банку и закрыла холодильник.
– Это последняя кола, – сказала она, пятясь к двери. – У меня припасена еще одна снаружи.
– Да не надо, – пожал плечами Джеб. – Сгодится и просто вода.
Он отложил сандвич на стол и в упор смотрел на нее.
Сара дернула за колечко банки. Руки слегка дрожали, но Джеб не должен этого заметить. Она поднесла колу ко рту и глотнула так, что пролила на свитер.
– О! – ахнула она, изобразив удивление. – Мне надо переодеться. Я сейчас.
Сара улыбнулась ему трепещущими губами. Она с трудом прошла по коридору, притормаживая, чтобы не вызвать подозрения. Добравшись до спальни, схватила телефон, глянула в окно, откуда лился яркий свет. Она попыталась набрать номер Джеффри, но не услышала должного тона при нажатии кнопок.
Сара уставилась на телефон, словно силой воли могла заставить его работать.
– Ты сняла трубку с аппарата на кухне, – раздался голос Джеба. – Помнишь?
Сара спрыгнула с кровати.
– Я хотела позвонить отцу. Он должен зайти с минуты на минуту.
Джеб стоял в дверном проходе, прислонившись к косяку.
– Ты, кажется, говорила, что сама поедешь к родителям.
– Да, – произнесла Сара и попятилась на другой конец комнаты. Теперь между ними стояла кровать, но она все равно находилась в ловушке, стоя спиной к окну. – Он заедет за мной.
– Думаешь? – спросил Джеб.
Он улыбался своей приветливой улыбкой, какая бывает у детей. В нем было нечто столь непосредственное, столь безобидное, что Сара даже подумала, не ошиблась ли в своем выводе. Однако, посмотрев на его руку, она отбросила сомнения. В руке Джеб держал длинный нож для мяса.
– Как ты догадалась? – спросил он. – Из-за уксуса, верно? Я столько времени потратил, чтобы впрыснуть его через пробку. Хвала Господу за сердечные шприцы.
Сара убрала руку за спину, нащупав ладонью холодное стекло.
– Ты оставлял их для меня, – сказала она, вспомнив события последних дней. Джеб знал, что она пойдет обедать с Тесс. Джеб знал, что она окажется в больнице, когда выстрелят в Джеффри. – Ты оставил Сибилл в туалете. Джулию на машине. Ты хотел, чтобы я их спасла.
Джеб улыбнулся, медленно кивая. В его глазах была грусть, словно он жалел, что игра подошла к концу.
– Да, хотел дать тебе возможность…
– Зачем ты показал мне фотографию? Проверить, вспомню ли я ее?
– Я удивлен, что ты помнишь.
– Отчего же? Думаешь, такое можно забыть? Она была совсем ребенок.
Джеб пожал плечами.
– Это ты с ней сделал? – спросила Сара, вспомнив, насколько зверским был аборт.
Дэррик Ланж, ее руководитель, предположил, что в ход пошла вешалка для одежды.
– Это ты с ней сделал? – повторила Сара.
– С чего ты взяла? – Лицо Джеба вытянулось. – Она тебе сказала?
За его словами крылась какая-то чудовищная тайна. Сара знала ответ и не задавая вопроса. Она помнила, на что он способен.
– Ты изнасиловал свою сестру?
– Я любил мою сестру, – возразил он в свою защиту.
– Она была ребенком.
– Она пришла ко мне, – сказал он, словно это его оправдывало. – Она хотела быть со мной.
– Ей было тринадцать лет.
– Если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего, и увидит наготу ее, и она увидит наготу его: это срам. – Судя по улыбке, Джеб был доволен собой. – Считай меня срамным.
– Твоя сестра…
– Мы все дети Божьи, разве не так? У нас одни родители.
– Как ты можешь цитировать Библию в оправдание насилия? Ты и убийство освящаешь благородными словами?
– Вся прелесть Библии в том, Сара, что она открыта для всевозможных прочтений. Бог дает нам знаки, а мы или следуем им, или нет. И мы сами выбираем все, что с нами происходит. Мы боимся признать, что являемся хозяевами своей судьбы. Мы принимаем решения, которые определяют течение нашей жизни. – Он помолчал пару секунд. – Я считал, что ты поняла это двенадцать лет назад.
Следующая мысль унесла землю из-под ее ног.
– Это был ты? Тогда в туалете?
– Вовсе нет. – Джеб всплеснул руками. – Это был Джек Райт. Он опередил меня. И подкинул хорошую идею. – Джеб снова прислонился к косяку, губы скривились в самодовольной улыбке. – Мы оба люди веры. Нами руководит Дух Святой.
– Вы оба звери.
– Я его должник, он свел нас вместе, – сказал Джеб. – Его деяние послужило мне примером, Сара. Спасибо тебе за это. От лица всех женщин, что встретились на моем пути, хочу выразить тебе искреннюю благодарность.
– О Боже! – ахнула Сара, закрыв рот рукой.
Она своими глазами видела, что он сделал со своей сестрой, с Сибилл Адамс, с Джулией Мэтьюс. И все это спровоцировано нападением на нее Джека Райта?
– Ты изверг! – прошипела она. – Убийца.
Джеб выпрямился, на его лице вдруг отразилась ярость. Из тихого, скромного аптекаря он превратился в насильника, который убил по меньшей мере двух женщин. Он прямо-таки излучал злобу.
– Это ты позволила ей умереть! Это ты ее убила!
– Она умерла до того, как попала ко мне на стол, – возразила Сара, пытаясь избавиться от дрожи в голосе. – Она истекла кровью.
– Неправда.
– Ты достал не весь плод. Твоя сестра сгнила изнутри.
– Лжешь.
Сара покачала головой, незаметно нащупывая шпингалет на окне.
– Ты убил ее.
– Неправда, – повторил Джеб, и Сара почувствовала, что он отчасти ей поверил.
Сара нашла шпингалет, попыталась поднять его, но он не поддавался.
– Сибилл тоже умерла из-за тебя.
– Я оставил ее живой.
– С ней случился сердечный приступ, – сказала Сара, давя на шпингалет. – Она умерла от передозировки. Она билась в припадке, как и твоя сестра.
Пугающе громким голосом Джеб заорал на всю спальню, так, что затряслись стекла за спиной Сары:
– Неправда!
Джеб стал надвигаться на нее с ножом в руке, и Сара бросила попытки открыть окно.
– Интересно, твоя щель такая же сладкая, какой она показалась Джеку? – пробормотал он. – Помню, я сидел на суде, внимательно слушал все подробности. Собирался делать пометки, но понял, что они не нужны. – Он достал из заднего кармана наручники. – Ключик, который я оставил, у тебя с собой?
– Я не собираюсь сдаваться. Придется тебе сначала меня убить.
Джеб посмотрел в пол, расслабив плечи. Сара ощутила короткое облегчение, но оно улетучилось, когда он поднял глаза.
– А с чего ты решила, что мне так важно, живая ты будешь или нет?
– Прорежешь дыру мне в животе и вставишь туда, точно?