– Как там Тесс? – поинтересовался он.
– Нормально, – ответила Сара, доставая из футляра очки. – Где Лена?
– Через час будет. – Джеффри взглянул на настенные часы. – Фрэнк пришлет мне сообщение по пейджеру за десять минут до ее приезда.
Сара встала, убрала щетки. Она недавно отмылась в больничной душевой, сложив перепачканную одежду в пакет для улик – на случай, если понадобится для суда.
– Уже думал, как сказать ей?
Джеффри покачал головой.
– Надеюсь, мы успеем нащупать до встречи что-то конкретное. Лена – полицейский. Она потребует ответов.
Сара нагнулась над столом, постукивая по стеклу. Зашел Карлос.
– Можешь идти, – велела она и пояснила для Джеффри: – Он отвезет кровь и мочу в следственную лабораторию. Результаты будут готовы сегодня же.
– Прекрасно.
Сара села в кресло.
– Нашли что-нибудь в туалете?
– За унитазом – трость и очки, чисто вытертые.
– А дверь в кабинку?
– Ничего. Отпечатки есть, но гуда заходила почти каждая женщина в городе. Мэт насчитал более пятидесяти следов. – Джеффри достал из кармана фотографии и бросил их на стол. Там были крупным планом снимки лежащего на полу тела, окровавленной обуви Сары и отпечатков пальцев.
Сара взяла одну из фотографий.
– Да, я изрядно все перепачкала.
– Ты же не специально.
Сара промолчала, расставляя события в хронологическом порядке.
Джеффри думал о ее словах: «Кто бы это ни сделал, он все детально продумал. Он знал, что она придет в закусочную одна, знал, что она слепая, знал, что в это время дня посетителей не будет».
– Как считаешь, он поджидал ее?
Джеффри пожал плечами:
– Скорее всего да. Вероятно, он зашел и вышел через заднюю дверь. Пит отключил сигнализацию и открыл дверь, чтобы проветрить помещение.
– Верно, – произнесла Сара, вспомнив, что задняя дверь в закусочную часто бывает распахнута.
– Значит, мы ищем человека, который хорошо знаком и с распорядком дня, и с планировкой здания.
Саре была неприятна сама мысль, что убийца – житель округа Грант, раз уж он так хорошо знает здешних жителей и местные заведения. Она встала, взяла из металлического шкафа с картотекой свежий халат и накинула его на себя.
– Я уже осмотрела одежду и сделала рентген. Все готово.
Оба подошли к столу. Сибилл Адамс в жизни была намного больше, чем после смерти. Сара не могла привыкнуть к тому, как смерть уменьшает людей.
– Ты с ней была хорошо знакома? – спросил Джеффри.
Сара задумалась. Наконец ответила:
– В общем, да. В прошлом году мы вместе проводили день профориентации в средней школе. Иногда я встречала ее в библиотеке.
– В библиотеке? – переспросил Джеффри. – Ты же говорила, что она слепая.
– Наверное, там есть аудиокниги. – Сара встала перед бывшим мужем, скрестив на груди руки. – Слушай, должна тебе кое-что сказать. Несколько недель назад мы с Леной чуть не подрались.
Джеффри искренне удивился. В городе почти не было людей, с которыми Сара не ладила бы.
– Она позвонила Нику Шелтону в Бюро расследований штата и попросила отчет по содержанию токсических веществ в крови.
– Зачем? – покачал головой Джеффри.
Сара пожала плечами. Она так и не поняла, почему Лена пыталась выполнить ее работу, тем более всем известно, что Сара в очень хороших деловых отношениях с Ником Шелтоном, штатским агентом округа.
– И?.. – ждал продолжения Джеффри.
– Не знаю, чего хотела добиться Лена, позвонив Нику напрямую. Мы с ней побеседовали. Обошлось без драки, но расстались мы отнюдь не друзьями.
Выражение его лица говорило: «А что тут удивительного? Лена сделала карьеру, идя по головам». Когда Сара с Джеффри еще были женаты, он часто выражал свое беспокойство наглым поведением Лены.
– Если Сибилл… – запнулся он. – Если ее изнасиловали… я не знаю…
– Приступим, – быстро среагировала Сара, направившись в глубь морга.
Она остановилась у шкафа, пытаясь понять, почему тема медицинской экспертизы вызвала негодование Джеффри по поводу того, была ли Сибилл Адамс просто убита или еще и изнасилована.
– Сара! – окликнул он. – Что с тобой? Сара вдруг взорвалась.
– Что со мной? – Она схватила спецодежду и захлопнула шкаф. Металлический каркас задребезжал от сильного удара. – Мне уже осточертело, что ты вечно спрашиваешь, что со мной, когда это предельно ясно. – Она на секунду замолчала, разворачивая халат. – Подумай, Джеффри. Сегодня у меня на руках умерла женщина. Не посторонний человек, а моя знакомая. Я должна сейчас стоять дома под душем или выгуливать собак, а я пришла на вскрытие – хотя она и так вся искромсана, – и все ради того, чтобы ты четко уяснил, всех ли извращенцев в городе надо отлавливать.
Дрожащими от ярости руками она стала надевать спецовку. Рукав запутался, и Сара завертелась, пытаясь поймать его. Джеффри решил помочь.
– Уже справилась, – злобно выпалила она. Он поднял руки:
– Прости.
Ее пальцы не могли справиться с завязками, образовался узел.
– Черт! – прошипела Сара.
– Могу послать Брэда выгулять твоих собак, – предложил Джеффри.
– Не в этом дело.
Сара перестала мучиться и опустила руки.
– Знаю, – сказал он, приближаясь к ней, словно к дикой кошке.
Взял завязки и принялся ослаблять узел. Сара наблюдала за ним сверху. Ее взгляд остановился на голове, и она заметила среди черных волос несколько седых. Ей хотелось, чтобы Джеффри обладал даром утешать ее, а не переводить все в шутку, хотелось, чтобы в нем чудодейственным образом проснулась способность к сочувствию… После десяти лет общения глупо было надеяться.
Джеффри с улыбкой развязал тесемки, словно этого простого дела достаточно, чтобы поправить положение вещей.
– Вот.
Сара сплела завязки в бантик. Он приподнял ее подбородок.
– Ты в порядке, – утвердительно сказал он.
– Да, – согласилась Сара, отходя в сторону. – Я в порядке. – Достала пару латексных перчаток, настроившись на дело. – Давай начнем, пока не вернулась Лена.
Она подошла к столу для вскрытия, привинченному к полу в центре помещения. Изогнутый по бокам белый стол словно обнимал маленькое тело Сибилл. Карлос поместил ее голову на черную резиновую подушку и накрыл тело простыней. Если бы не черный синяк над глазом, можно было бы подумать, что женщина просто спит.
– Господи! – ахнула Сара, убирая простыню.
Общий вид тела стал еще хуже. Под ярким больничным освещением выделялся каждый миллиметр ран. Длинные надрезы в форме креста изуродовали живот. Местами кожа сморщилась, притягивая к себе взгляд, поэтому в глаза не так бросалась глубокая впадина на пересечении двух линий. После смерти раны всегда становятся темными, почти черными. Мелкие царапины открылись наружу, будто мокрые крошечные ротики.
– У нее почти нет жира, – объяснила Сара, показав на живот, где рана над пупком расширялась. Здесь надрез углублялся и кожа расходилась, как ткань натянутой рубашки. – Внизу внутри фекалии, – лезвие задело кишечник. Не знаю, умышленно или случайно. Пока непонятно. – Она указала на края раны. – Видишь борозды вверху? Вероятно, он повернул нож. И еще… – Сара соображала на ходу. – На руках следы от экскрементов, как и на перекладинах в кабинке, значит, ее разрезали, она приложила руки к животу, а затем почему-то схватилась за перекладины.
Сара взглянула на Джеффри – проверить, как он держится. Тот, похоже, остолбенел от ужаса. Сара знала по опыту, что сознание может играть злые шутки, обостряя восприятие насилия. Даже ей самой было страшнее видеть Сибилл сейчас, чем первый раз.
Сара прикоснулась к телу и удивилась, что оно до сих пор теплое. Температура в морге всегда низкая, даже летом, поскольку он находится под землей. Сибилл должна была остыть.