залось сильнее его пристрастия к лошадям. Он посмотрел
на жеребца и, словно нашел наконец, на кого взвалить ви¬
ну за все свои несчастья, бросил с сердцем:
— Вот охолостить бы его!
Часовой усмехнулся. Потом, заметив, что солдаты сте¬
каются к воротам форта, вгляделся вдаль и увидел на до¬
роге облачко пыли.
— Сержант, похоже, едет обоз.
— Угу...—машинально отозвался тот, не сводя взгля¬
да с жеребца, который стоял в гордом одиночестве поо¬
даль от табуна.
— С конвоем,—добавил солдат, продолжая всматри¬
ваться в облако пыли.
Заметив оживление среди солдат, появились офицеры.
Отдавая приказания, пришел и сам Вильялобос. Безуча¬
стного ко всей этой суматохе Сорию наконец оторвало от
созерцания жеребца монотонное пение, доносившееся с
равнины.
— А это еще что такое?—спросил он озадаченно.
— Должно быть, гринго едут, раз воют скопом,—
пренебрежительно ответил Ремихио.
Солдаты, уже привыкшие к прибытию поселенцев на
завоеванные и укрепленные территории, не скрывали сво¬
ей враждебности к этим людям, как к грабителям, отни¬
мавшим у них землю, которую они завоевали в боях с
индейцами, как будто само это завоевание не было таким
же грабежом.
— Правительство только и знает присылать грин¬
го,— проворчал Сория.— Увидишь, со временем мы оста¬
немся ни с чем в своей собственной стране.
— Или же нам придется, как гринго, орудовать плу¬
гом,— заметил солдат.
— Плугом? — закричал сержант, сверкая глазами.—
Лучше я умру с голоду!.. Каким бог создал поле, таким
оно и должно оставаться.
— Твоя правда, сержант. То же самое и я говорю.
По мере приближения обоза все явственнее слышалась
38
песня, проникнутая глубокой печалью. Она звучала как
плач по далекой родине, оставшейся за океаном.
— Должно быть, галисийцы! — решил Ремихио, пола¬
гавший, что все испанцы происходят из Галисии.
— Может быть... Пойду посмотрю,— отозвался Сория
и ушел, опираясь на костыли и с проклятиями волоча пара¬
лизованную ногу.
Когда караван был уже в нескольких десятках метров
от форта, песнь оборвалась. Почуяв воду, замычали быки.
Скрипели телеги, слышались крики погонщиков. Конвой,
отделившись от поселенцев, ехавших верхом по обе сторо¬
ны каравана, рысью поскакал вперед. Бросив работу, жен¬
щины форта смешались с шумной оравой ребятишек. Ка¬
раван наконец подъехал к форту. Вильялобос, сопровожда¬
емый офицерами и солдатами, поздравил поселенцев с
приездом. Из повозок выглядывали женщины и дети; на
их лицах были написаны растерянность и страх перед не¬
привычной обстановкой. Какая-то старуха, которой опосты¬
лело неизменное зрелище пустынной и неприветливой рав¬
нины, пришла в неописуемый восторг, увидев зеленую
скатерть люцерны на единственной ферме Мертвого Гу¬
анако.
— Будь благословен господь, сподобивший нас до¬
браться живыми до христианской земли! — сказала она, и
по ее морщинистым щекам потекли слезы. Она еще шам¬
кала молитву, как вдруг маленькая девочка, уцепившись
за ее юбку, в ужасе закричала:
— Бабушка!.. Намункура!.. Вон Намункура!..
Она показала на солдата с взлохмаченной шевелюрой и
щетинистыми усами, который кружил вокруг повозки, ка¬
залось, что-то высматривая. Старуха задрожала от страха
при упоминании о жестоком касике *. Она зажала рукой
рот внучке и, хотя ей тоже было не по себе, попыталась
успокоить ее:
— Молчи, маленькая, это не Намункура. Мы среди че¬
стных людей. Разве ты не видишь, что здесь обрабатыва¬
ют землю?
Тем не менее она прижимала к себе внучку и с опаской
следила за каждым движением подозрительного человека.
Пока мужчины слушали полковника, обступив его со
всех сторон, женщины слезли с повозок, чтобы размять но¬
* Касик — индейский князек.
39
ги. Но вдруг они сбились в кучу, как вспугнутые голубки,
заметив, что солдаты, прислонившись к изгороди, пожира¬
ют их взглядами. Одни крутили усы, другие поправляли
кепи и все улыбались — правда, сдержанно, ибо помнили
строгие предупреждения Вильялобоса. Стоявшие поодаль
женщины форта ревниво следили за заигрываниями сол¬
дат и не скрывали своей неприязни к вновь прибывшим.
— Все по повозкам!—властно приказала какая-то по¬
жилая женщина.
Солдат, глазевших на приезжих, рассмешило их беспо¬
рядочное бегство. Только Сория оставался серьезным. У не¬
го дрожали руки и к горлу подкатывал ком. При виде од¬
ной из женщин, прибывших с караваном, у него вновь от¬
крылась рана, заживавшая медленнее, чем та, которую
нанес ему индеец копьем: эта женщина напомнила ему
Франсиску. Тот же проникновенный взгляд, тот же овал
лица, та же грустная складка у губ. Нечто вроде семейно¬
го или родового сходства. И, хотя он тут же потерял ее
из виду, его не оставляло тягостное впечатление, подобно
тому как во рту остается привкус горечи. Он пошел назад
в форт и, проходя через ворота, услышал, как врач
спросил у одного из поселенцев:
— Всем привита оспа?
— Всем, господин доктор.
Сории ничего больше не хотелось слышать, никого не
хотелось видеть, и он пошел укрыться от людей в своем
жилище. Малыши возились на полу. Разбитый и подавлен¬
ный, Сория устало опустился на скамейку. Но Сеферино
подполз к нему и захныкал, чтобы он взял его на руки.
Панчо продолжал спокойно сидеть на разостланном одея¬
ле. Сория пристально посмотрел на него и поразился его
сходству с Франсиской. Бросалось в глаза также и то, что
мальчик был не по возрасту серьезен, недаром Марселина
говорила:
— С этим ребенком никаких хлопот. Настоящий муж¬
чина!
Сория посадил Сеферино на колени, и тот засмеялся.
Но он снова посмотрел на сына и хмуро сказал:
— Да, весь во Франсиску, ничего не взял от меня.
Приезд крестьян, которые получили наделы, изменил
весь облик Мертвого Гуанако. По ту сторону рва и часто¬
кола земля, разбитая на маленькие участки, превратилась
40
в пашню. Поселенцы не теряли времени, но скоро, как и
все жители форта, спознались со страхом перед набегами
индейцев. Грозная слава Намункура простиралась на за¬
воеванные земли, как тлетворная тень ядовитого дерева.
Укрываясь в отрогах Кордильер, касик, с яростью загнан¬
ного зверя сопротивляясь завоевателям, организовывал
и совершал набег за набегом. Зная смертоносную силу
огнестрельного оружия, его отряды никогда не выступали
днем, а ждали ночной темноты, чтобы напасть врасплох,
опустошить и уничтожить все, что возможно, и пропасть
в просторах пустыни. Но владычество касика близилось к
концу. Росла сеть укреплений, и войска продвигались все
дальше, неумолимо преследуя индейцев. Лазутчики доно¬
сили касику о таинственной проволоке, по которой бе¬
лые предупреждают друг друга о набегах, рассказывали
о железных лентах, по которым быстрее лошадей мчатся
огромные повозки. Намункура предчувствовал разгром и,
охваченный трагическим отчаянием, подобно загнанному
хищнику, сопротивлялся еще яростнее.
Гарнизон Мертвого Гуанако жил в ожидании решаю¬
щих событий. Ни для кого не было секретом, что полков¬
ник Вильялобос запасался фуражом и увеличивал кон¬
ский состав. Прибывали повозки с боеприпасами. Чаще