река, которая лениво течет, то сужаясь, то расширяясь,
там и сям окаймленная зарослями тростника. Командир,
обернувшись к адъютанту, приказывает:
— Здесь разбить лагерь.
Раздается команда сделать привал. Лошади, истом¬
ленные большим переходом, нетерпеливо ржут и, не слу¬
шаясь поводьев, рвутся к вожделенной влаге. Погонщики
пытаются сдержать резервные табуны, разбегающиеся во
все стороны. На берегу толпятся люди, мечутся живот¬
ные, раздаются крики и ржанье. Наконец лошади про¬
рывают кольцо погонщиков и входят в реку. Тогда и
всадники, спешившись, утоляют жажду — их не смущает,
что лошади, меся копытами ил, замутили воду. Над ста¬
ном тучей носятся всполошившиеся лысухи.
Полковник вместе с другим офицером переходит
вброд реку и, перебравшись на противоположный берег,
изучает местность. Он обнаруживает высушенный солн¬
цем скелет гуанако, белеющий на равнине зловещей при¬
метой. Потом внимательно осматривает луга и, вернув¬
шись к реке, говорит сопровождающему его офицеру:
— Здесь мы построим форт и назовем его Мертвый
Гуанако... Выставьте сторожевые посты. Как только люди
поедят, начнем оборонительные работы.
Горнист дает сигнал к обеду. Несколько солдат отво¬
дят в сторону и закалывают лошадей, отобранных на
мясо. Женщины тем временем достают жаровни и раз¬
жигают костры. Вскоре солдаты присоединяются к своим
подругам. Те, у кого их нет, примыкают к какой-нибудь
группе или вместе с ребятишками теснятся вокруг мяс¬
ников. Как только туши разделаны, еще теплые и соча¬
щиеся кровью куски мяса кладут на жаровни. Чад оку¬
тывает лагерь. Суеты уже меньше, зато шума больше:
отовсюду доносятся громкие голоса и визгливые крики
женщин, которые по всякому поводу разражаются бранью
или принимаются ворчать. Они непрестанно воюют с го¬
10
лодными ребятишками, шныряющими между жаровнями,
а при случае напускаются и на взрослых, не разбирая
чинов и званий и не скупясь на самые крепкие и забори¬
стые словечки. Солдаты, расположившиеся поодаль, то
ли потому, что привыкли к таким сценам, то ли потому,
что устали, сохраняют безразличие. Однако их лица утра¬
чивают суровость и настороженность, которые были на¬
писаны на них, когда эти люди ехали в боевом строю по
неизведанной земле. Но находятся и такие, что отвечают
на ругательства женщин еще более хлесткой бранью, вы¬
зывая дружный хохот товарищей.
Один сержант Сория во всем лагере, охваченном
шумным оживлением, оставался молчаливым и замкну¬
тым. Его лоб, пересеченный глубоким шрамом от удара
топором, казался еще более нахмуренным, чем обычно.
Он озабоченно смотрел на женщину, которая сидела
на вьючном седле, едва удерживаясь от стонов, и уте¬
шал ее:
— Сейчас полегчает. Тебя малость растрясло — толь¬
ко и всего. Так тебе ж это не впервой. Правда, ты еще
никогда не была в таком положении...
Он имел в виду ее беременность, о которой уже не¬
трудно было догадаться. Заметив страдальческую грима¬
су, от которой она не смогла удержаться, Сория пред¬
ложил:
— Послушай, Франсиска, если хочешь, я позову
доктора.
Женщина отрицательно покачала головой.
— Тогда акушерку?..
— Не надо, сейчас пройдет. Иди поешь.
Сория с минуту поколебался, но, понимая, что его
присутствие не облегчает страданий женщины, медленно
направился к костру, у которого несколько солдат обгла¬
дывали ребра лошади. Дородная женщина со смуглым ли¬
цом медного оттенка, которая, засучив рукава, готовила
какой-то настой, сказала ему:
— Что ж вы не едите чурраско? * Я вам почки при¬
готовила — пальчики оближете!
Сержант, поглощенный тревожными мыслями, ничего
не ответил.
* Чурраско — мясо, поджаренное на угольях.
11
— Что? — допытывалась женщина.— Франсиске все
неможется?
— Да.
— Не беспокойтесь, кум. Я для нее заварила тимьян-
ный чай. Вот сейчас отнесу, и увидите, ей сразу полег¬
чает... Сеферино!— крикнула она капралу, поддевавше¬
му ножом кусок требухи.— Посмотри за почками, кото¬
рые я приготовила для кума; как бы их не слопал кто-
нибудь из этих обжор.
Солдаты засмеялись. Один из них шутливо успокоил
ее:
— Не бойся, мамаша Марселина. Раз эти почки остав¬
лены для сержанта Сории, ей-богу, к ним никто не при¬
тронется.
— Да, да... На бога надейся, а сам не плошай,— про¬
ворчала Марселина, не убежденная этим доводом. —
Пойду отнесу куме тимьян,— сказала она Сории, взяла
ковшик с настоем и направилась к беременной женщине,
которая сидела на седле, едва сдерживая стоны.
Капрал, перевернув острием ножа почки на жаровне,
обратился к Сории:
— Готово, можете есть.
— Спасибо, что-то расхотелось... — ответил тот и, как
бы поясняя, почему у него пропал аппетит, добавил:—
Я говорил Франсиске, чтобы она осталась в поселке еще
на несколько дней: нельзя ей было в таком положении
скакать за войсками. Но она ни в какую: боится индей¬
цев!.. Ничего не мог с ней поделать, и вот что получи¬
лось. А все оттого, что меня не послушала.
— Ешьте и не волнуйтесь. Скоро кума будет здоро¬
вехонька. Посмотрите на мою Марселину: всего ме¬
сяц как родила сына, а ходит как ни в чем не бывало.
Сория, хотя и без обычного аппетита, принялся за
свое любимое кушанье. Несмотря на то что он огрубел
за долгие годы службы в армии, на этот раз он испытывал
иное чувство, чем то, какое внушали ему женщины, с
которыми он был близок в продолжении своей солдатской
жизни. Они приходили и уходили, неразличимые в смут¬
ных воспоминаниях. Одни, индианки, захваченные вой¬
сками в окруженных становищах, отдавались лишь телом,
да от них и не требовалось большего. Другие, навербо¬
ванные полицейскими для публичных домов в селениях,
где производились реквизиции, покупались на одну ночь.
12
С Франсиской было иначе. Ее освободили ив плена при
нападении на одно из индейских племен. Она говорила,
что не помнит ни своих родителей, ни своей деревни, ни
жизни в плену, но ее ужасала мысль, что она может ли¬
шиться защиты солдат: еще и теперь ее непрестанно терзал
страх перед набегом индейцев. Мало-помалу она приле¬
пилась, приросла к Сории, как лиана к дереву, сблизи¬
лась с ним и зачала ребенка, который уже давал знать о
себе.
Горнист заиграл сбор. Капрал Басан заметил, выти¬
рая о чепрак жирное лезвие ножа:
— Полковник Вильялобос времени не теряет: не дает
нам даже переварить требуху.
— Торопится возвести укрепления, — сказал Сория.
Они уже направлялись к солдатам, когда вернулась
Марселина с пустым кувшином.
— Все в порядке, кум,— сказала она,— от тимьянно-
го чая ей стало лучше.
Ободренный этим известием, Сория пошел к майору
получить приказания. Полк был разбит на команды. Одни
рыли ров, который должен был окружить форт, другие
разравнивали площадку для выделки кирпичей на по¬
стройку жилищ и конюшен. Несмотря на то что были
выставлены дозоры, солдаты работали, держа под рукой
оружие, готовые отразить внезапное нападение врага. Тем
временем женщины, почистив котлы, разбивали палатки.
Марселина не отставала от других, хотя время от време¬
ни и отрывалась от дела, чтобы взглянуть на спящего