лось еще при жизни Эстер и доньи Энкарнасьон.
— Эмилио только и знает, что присылать эти дрянные
никому не нужные книжонки, — проворчал Панчо.
Элена, задетая этим замечанием, поспешила возразить:
— Они не дрянные, Панчо. Он прислал технические
справочники по моторам, которыми интересуется Маноло.
— Книги о моторах?.. А к чему они ему?
— У него есть к этому склонность, пусть учится,— ска¬
зала Элена.
198
— Моторы!.. Знаю я эти моторы! —проворчал Панчо.
Ему не хотелось спорить. Элена могла верить, что сын
интересуется книгами по технике, но он-то прекрасно знал
о дружбе Маноло и поденщика Хавьера, который работал
на ферме во время уборки,- а потом подался в Вильялобос
и мутил там станционных рабочих, пока комиссар поли¬
ции не отправил его в наручниках в Ла-Плату. Пан¬
чо был почти уверен, что Хавьер дал Маноло несколько
книг.
— Чем мечтать о моторах, он бы лучше смотрел как
следует за хозяйством.
Вошел Пабло с охапкой дров. Элена, желая переменить
разговор, вспомнила о письме зятя:
— Эмилио пишет, что он озабочен ходом процесса. Он
считает, что тебе надо поехать в Буэнос-Айрес и поговорить
с адвокатом или наследниками.
Панчо не мог больше сдерживать раздражения.
— Поехать в Буэнос-Айрес? — вскипел он.— А какое
мне дело до тяжбы?.. Они знают, где моя ферма, и, если
им что-то от меня надо, пусть сами приезжают... Я покажу
этим сутягам!.. Со мной им не удастся сделать то же, что
с Гумерсиндо!
Распалившись, он забыл о присутствии Пабло, кото¬
рый, перестав укладывать дрова, выпрямился. Панчо не
заметил его мрачного взгляда, но Элена поняла, какое горь¬
кое чувство пробудили у Пабло слова мужа, и решила про¬
молчать, чтобы не подливать масла в огонь. Она продол¬
жала думать о письме Эмилио. Если бы он на этот раз
сдержал свое обещание навестить их, размышляла она, то,
возможно, помог бы ей убедить Панчо в том, что нельзя
так несерьезно относиться к тяжбе.
Вечером, после ужина, Маноло читал, уединившись в
своей комнате. Вошел Пабло и постелил себе посте \ь.
Однако он не спешил лечь и нерешительно поглядывал на
друга. Наконец он заговорил:
— Ты знаешь, что у твоего отца хотят забрать ферму,
как у нас?
Маноло удивленно поднял глаза от книги и, помолчав,
печально сказал:
— Отец ни с кем не говорит о своих делах, а уж со
мной и подавно. Я для него вьючное животное, и толь¬
ко. Кое-что я уже слышал, когда ездил в селение, но по
мне — пусть делают что хотят.
199
Пабло был возмущен подобным равнодушием и глухо
воскликнул:
— Нет, у дона Панно не отнимут ферму, как у моего
старика! Не на того напали!
В его голосе прозвучала такая убежденность, что Мано-
ло испытующе посмотрел на него и, поняв, что должен оп¬
равдать свое безразличие, сказал:
— Послушай, как-то раз к отцу приезжали фермеры,
они предложили ему присоединиться к ним, чтобы защи¬
щаться сообща, но он ответил, как всегда: я и сам сумею
постоять за себя. Он до того слеп, что не понимает простой
вещи: порознь каждого ничего не стоит смять, а когда
люди держатся друг за друга, они — сила.
Помрачнев, он с обидой продолжал:
— Сам не знаю, чего я тогда вмешался и поддержал
этих фермеров. Ты бы видел, как он на меня напустился.
«Не суйся в мои дела, не тебе меня учить...», и это — еще
самое безобидное из того, что я услышал.
Вероятно, Пабло, поглощенный одной настойчивой
мыслью, пропустил его слова мимо ушей, так как, не отве¬
чая, убежденно проговорил:
— Увидишь, дон Панчо заставит их отступиться: он
знает что делает!
Маноло решил, что Пабло так и не понял, как оскорбил
и унизил его отец своей отповедью, и, не желая возвра¬
щаться к этому, сказал:
— Дай бог, чтобы он поставил на своем и чтобы ниче¬
го с ним не случилось. Мне-то что до него и до его взгля¬
дов! Меня ферма не интересует — я по горло сыт этой
жизнью, поэтому стану механиком, буду работать в ма¬
стерской и водить автомобили.
Пабло, как всегда, когда слышал подобные признания,
был ошарашен.
— Неужели тебе не нравится работать на ферме?
— Нет!—отрезал Мануэль.
Сомнения не было— письмо было адресовано Клотиль¬
де. Она так удивилась, что, не в силах вымолвить слова и
даже вскрыть письмо, держала его в руке, не сводя глаз
с конверта. Наконец она посмотрела на Маноло, который
принес его, и дрожащим голосом проговорила:
— Ты уверен, что это мне?
200
— Да, тетя, на конверте стоит твое имя.
Она с еще большим изумлением снова уставилась на
письмо.
— Я в жизни ни от кого не получала писем.
Маноло, чтобы успокоить ее, ласково улыбнулся и ска¬
зал:
— Какое-нибудь должно же быть первым.
Она сунула ему письмо, будто оно жгло ей руки.
— Открой его сам и посмотри, может, оно для какой-
нибудь другой Клотильды.
Ей хотелось верить, что это недоразумение. Никто ни¬
когда не писал ей, и, если теперь это вдруг случилось, тут
не могло быть ничего хорошего. И она оказалась права:
какой-то незнакомый человек сообщал ей, что некий Сефе-
рино Басан, больной и неспособный двигаться, находится на
постоялом дворе в Бахия-Бланка. Маноло это сообщение
взволновало, а Клотильда была просто потрясена. Она
опустилась на стул, чтобы не упасть, но тут же вскочила,
охваченная тревогой.
— Я должна поехать к нему, и как можно скорее. Сей¬
час же оденусь и поеду.
Она уже было пошла собираться в дорогу, когда Мано¬
ло спросил ее:
— А ты знаешь, где находится Бахия-Бланка?
— Ничего, узнаю у людей и доберусь.
— Да ведь это же далеко отсюда, и тебе придется
ехать на поезде.
Клотильда замерла, словно на нее вылили ушат холод¬
ной воды.
— Так далеко?—ошеломленно проговорила она.
— Да, а поезд пойдет только завтра.
Элена, узнав новость, попыталась утешить Клотильду,
которая и жалела Сеферино, и ругала его, охваченная про¬
тиворечивыми чувствами.
— Так ему и надо, наука будет дураку. Он все еще
воображает себя молодым пареньком, а на самом деле ста¬
рый хрыч. Уж я его отчитаю — небу жарко станет! — вы¬
крикивала она в ярости, но глаза ее были полны слез. А то
вдруг, растрогавшись, начинала причитать:—Бедный Се¬
ферино, один в чужой стороне, да еще так далеко!
Как только пришел Панчо, Элена сообщила ему о пись¬
ме. Фермер, выслушав ее, нахмурился:
— Значит, он болен? Плохо дело!
201
Сеферино попал в беду, и Панно, который никогда не
оставлял товарища в несчастье, забыл все прошлые обиды
и предубеждения. Он задумчиво посмотрел на Клотильду
и сказал жене:
— Дай ей денег, пусть едет. Если хочет, может привез¬
ти его сюда, чтоб он у нас пожил, пока не поправится.
Элена ни минуты не сомневалась, что Панно так посту¬
пит, но ждала от него большего и потому спросила:
— Неужели ты отпустишь ее одну? Ведь она никогда
не бывала нигде, кроме селения, к тому же ей придется
возвращаться с больным.
Панно, не понимая, чего она от него хочет, вопроситель¬
но посмотрел на нее. Тогда она предложила:
— Почему бы Маноло не поехать с ней? Клотильде по¬
надобится помощь мужчины.
Еще не договорив, она поняла, что мужу не нравится
это предложение, но тем не менее не отказалась от него