что с такими взглядами ты далеко не уйдешь. В конце
концов...
Он оборвал фразу, чтобы не сказать в запальчивости
того, о чем Элена просила молчать.
219
Панчо с беспечным видом пожал плечами. Потом, уст¬
ремив взгляд на прямые ряды всходов, терявшиеся в
сумраке, он снова заговорил, и слова его прозвучали так
проникновенно, что тронули Эмилио до глубины души:
— Говоришь, далеко не уйду? Посмотрим... Тебя не
было здесь много лет, и ты сам видишь, что фермы не
узнать. Городским следовало бы время от времени рабо¬
тать в поле, чтобы понять, чего стоит хлеб, который они
едят. Здесь были только чертополох да бурьян, и мне
пришлось расчищать весь участок* Это делалось не в один
день и не само собой, — я не лежал вверх брюхом и не
почитывал книжки, а, сжав зубы, работал до седьмого
пота, себя не жалел, гнул горб и в вёдро и в непогоду.
В полутьме не видно было морщин, избороздивших
лицо Панчо, и он выглядел помолодевшим. Во всяком
случае, Эмилио он казался таким же, как много лет на¬
зад, когда он приезжал в город за Эленой. В нем чувство¬
вались та же фанатичная целеустремленность и та же
внутренняя сила, которые тогда произвели на Эмилио
такое глубокое впечатление. И он, отдавший долгие годы
чиновничьей карьере и страдавший теперь от сознания,
что бесплодно прожил жизнь, потратив ее на канцеляр¬
скую волокиту, испытывал чувство восхищения к свояку
и слушал его с величайшим уважением.
— Поле не остается неблагодарным к тому, кто уха¬
живает за ним с любовью, — произнес фермер и замолчал,
увидев подходившую к ним Элену.
— Ужин на столе, — сказала она. — Ступайте, а я по¬
зову девочек.
Панчо и Эмилио направились к кухне. Вскоре за ними
последовали Хулия, Лаура и Элена, а Пабло пошел по¬
звать Маноло, который читал у себя в комнате.
— Пойдем ужинать.
Когда они вышли, Пабло с любопытством спросил:
— Что у тебя вышло с Лаурой?
Маноло досадливо поморщился.
— Так, глупости... Она решила подшутить надо мной
и показала мне одну вещь, о которой я забыл, и эта вещь
напомнила мне один неприятный случай.
Он потрогал старый шрам на лбу.
— Она говорит, что даже испугалась, когда увидела,
как ты разозлился, — сказал Пабло.
— Ах, так? Моя двоюродная сестрица — очень впе-
220
чатлительная особа, — съязвил Маноло. — Ей стоит уви¬
деть стаю птиц, как она начинает восторгаться. Послушать
ее, в поле все красиво и прелестно. — И, словно распа¬
ляясь от собственных слов, он продолжал с возрастаю¬
щим озлоблением: — Сразу видно, что она здесь гостья.
А вот пожила бы она тут подольше, да не гуляла бы, а
работала, как мы, походила бы за плугом и бороной, вот
тогда бы я ее спросил, по-прежнему ли ей все кажется
красивым да прелестным. Но она скоро уедет и небось
будет рассказывать знакомым, что в деревне очень мило,
что нам, фермерам, живется просто великолепно и что, не
будь мы лодырями, мы бы давно разбогатели.
Они остановились. Пабло смущенно смотрел на Ма¬
ноло, озадаченный его вспышкой, которую он сам нечаян¬
но вызвал. Вдруг из кухни раздался нетерпеливый свист
Панчо. Маноло вздрогнул, словно это свистнул хлыст,
которым его ударили по лицу.
— Слышишь?.. Вот он, хозяин!.. Он так всегда со
мной: свистит, будто я лошадь или собака.
Он умолк и взял себя в руки, увидев мать, которая,
выйдя из дому, подошла к ним.
— Пойдемте!.. Что вы здесь делаете?.. Ужин сты¬
нет, — сказала Элена.
Хотя темнота мешала ей всмотреться в лицо сына,
она заподозрила что-то неладное.
— Что с тобой, Маноло?
— Ничего, мама, я просто говорил с Пабло.
И, чтобы успокоить ее, он направился к дому и во¬
шел в кухню.
Панчо никогда не был особенно разговорчив за сто¬
лом. Но в этот вечер он охотно слушал болтовню Лауры
и даже смеялся от души ее остротам. Все веселились и
чувствовали себя непринужденно. Элена, казалось, забы¬
ла о дурных известиях, которые привез Эмилио. Правда,
время от времени она с беспокойством посматривала на
сына, но, так как Маноло тоже с интересом слушал Лауру
и, по-видимому, ничто его не тревожило, ее опасения
рассеялись.
— Вы себе не представляете, дядя, как я рада, что
побывала у вас и узнала, что такое поле.
— Лучше поздно, чем никогда, — смеясь, ответил
фермер, — Вы, столичные жители, совсем забыли о поле,
221
да и многие из здешних отворачиваются от него и уходят
в город, будто оно проклято. Горожане уже и не помнят,
что город — это тоже поле.
— Что ты хочешь сказать?.. Не понимаю!—перебил
его Эмилио, удивленный этим утверждением. — Город —
это город! По крайней мере я так думаю.
— Ну и ну! — засмеялся Панчо. — Трудно поверить,
но людям и в голову не приходит, что под асфальтом
земля, хоть ее и не видно. Дайте мне плуг и семена, раз¬
воротите асфальт, и я вам докажу, что эта земля тоже
поле, даром, что ее называют городом.
— Вы правы, дядя, — согласилась Лаура. — Но для
меня настоящее поле здесь, и мне жаль, что послезавтра
мы должны возвращаться домой.
— Ну, что ж, дочка, ты можешь приехать к нам
опять, когда вздумаешь, и гостить сколько захочешь, —
ласково ответил Панчо. — Ты всегда будешь здесь же¬
ланной гостьей.
— Если бы это зависело от меня, — сказала она за¬
думчиво, — я бы через месяц приехала. Но разве папу
заставишь бросить дела?
Фермер повернулся к свояку и, улыбаясь, попросил:
— Уж ты отпусти дочку. Да и тебе не мешает взять
отпуск и проветриться.
Но, прежде чем Эмилио ответил, Лаура тем проникно¬
венным тоном, который уже был ему хорошо знаком и ко¬
торый его всегда настораживал, сказала, обращаясь к
дяде:
— Если я вас о чем-то попрошу, вы сделаете это?
— Конечно, дочка! — благодушно ответил Панчо. —
Проси о чем хочешь!
Эмилио подозрительно взглянул на дочь, готовый
услышать какую-нибудь сумасбродную просьбу. Хулия
беспокбйно заерзала на стуле. Маноло, которого разбирало
любопытство и в то же время чрезвычайно удивляло, что
отец с такой необычной готовностью соглашался испол¬
нить каприз племянницы, смотрел то на нее, то на
него.
— Дядя, — сказала Лаура, — позвольте Хулии по¬
ехать с нами на несколько дней в Буэнос-Айрес.
Фермер больше не улыбался.
— Конечно, отпусти Хулию в Буэнос-Айрес, — горячо
поддержал дочь Эмилио.
222
Нахмуренные брови и плотно сжатые губы делали лицо
Панно еще более суровым. Он быстрым взглядом обвел
лица домашних. Хулия была взволнована, Элена всем
своим видом выражала согласие, а у Пабло было такое
лицо, точно он заранее знал о том, что произойдет.
Мануэль, судя по всему, выжидал, и Панно, попав¬
шему в ловушку Лауры, показалось, что он злорад¬
ствует. Ему стоило больших усилий не потерять самообла¬
дания.
— Скоро уборка, — сказал он, — будет много работы...
Свояк, отметая этот довод, которым Панно хотел обо¬
сновать свой отказ, возразил:
— Как раз сейчас самое время. К уборке Хулия вер¬
нется.
Ободренная поддержкой отца, Лаура сказала:
— Я очень прошу вас, дядя, отпустите ее, пусть Ху¬
лия познакомится с Буэнос-Айресом.
Фермер посмотрел на дочь, но та, избегая его взгляда,
опустила глаза в тарелку. Маноло барабанил пальцами
по столу, и это действовало Панно на нервы. Ему не хоте¬