— А тебя-то это почему так задевает? — поинтересовался Тони.
Труппа Морин тоже роптала. Морин якобы потянула плечо и была вынуждена часто ездить к единственному остеопату, которому доверяла, а он жил где-то в Ладлоу. Отлучки ее затягивались, а тем временем малютка Флэн Берке так славно исполняла ее обязанности, что вся труппа предвидела: Флэн вот-вот подсидит Морин и той только и останется учить молодняк. Любовник Морин придерживался той точки зрения, что Морин делает это ему назло.
Примерно так же думали и дети-подростки профессора Аманды Фенстон. Они жаловались тетке, что мама их совсем забросила и карьера ей важнее. А иначе почему она постоянно разъезжает где-то с лекциями?
Только на Глэдис никто не роптал — правда, вернувшись после очередной отлучки, она неизменно оказывалась в кольце негодующих кошек, которых давно пора было покормить. Дело в том, что она теперь часы напролет просиживала на границах пиратского мира, напоминавших то ли побережье Нормандии, то ли колючие кусты, и следила сквозь воображаемый бинокль, нет ли на Лапуте-Блиш (так они стали называть остров) какого-нибудь подозрительного оживления. Кожа у Глэдис еще больше обвисла и покрылась пятнами. Ноги часто коченели, несмотря на шерстяные гольфы в клетку и меховые тапки, и она очень уставала. Остальные трое волновались за нее. Но Глэдис была тверда. Она поставила себе задачу, и она ее выполнит. Только у нее, утверждала Глэдис, хватит хитрости наблюдать за Лапутой-Блиш так, чтобы там ничего не заподозрили.
И ее старания принесли плоды. Почти сразу же она доложила остальным, что на Лапуте-Блиш всегда есть хотя бы один наблюдатель, который следит за Землей. Зачастую их было гораздо больше. Похоже, наблюдатели несли регулярную вахту, и когда очередная команда заступала на пост, Глэдис точно знала, что по крайней мере один из часовых сосредоточен на деятельности Круга.
— Ну так пусть им будет за чем наблюдать, — сказала Морин. — Я устрою так, что все бросят силы на экологию, — учиню какую-нибудь гадость.
— Пожалуй, именно этого они и ждут, — согласилась Глэдис и стала смотреть дальше.
Отправляясь в мысленный путь, она хихикнула про себя. Морин и без того только и думала, что про экологию. В тех редких случаях, когда Глэдис навещала Морин, квартира у той всегда была набита изящными зелеными коробками и пакетами, на которых значилось: «Экологически чистый продукт» и «Не вредит озоновому слою». Даже на туалетной бумаге — на каждом кусочке — было отпечатано: «Продукт вторичной переработки». Додумались тоже — туалетную бумагу перерабатывать, усмехнулась Глэдис, уплывая мыслями на границу вселенной, страшно себе представить…
Во время этой вахты она увидела, как Лапута-Блиш выпускает вниз, в родительский материальный мир, какие-то тонкие нити. Куда именно, она не успела проследить: нити растаяли. Зато в следующий раз Глэдис подготовилась к их появлению: наладила сцепку с Джимбо — вообще-то, она нечасто так делала — и дала ему увлечь себя на свой природный эфирный уровень, где было так неуютно. Там Глэдис шныряла и присматривалась, будто лисица в норе, и обнаружила, что, как она и подозревала, нити связывают Лапуту-Блиш с пиратским миром как таковым. Повезло. Это была прочная двусторонняя связь, пронизывающая все материальные планы, и она сохранялась, пока у Глэдис не закончились силы.
— Наверно, эти нити для транспортировки людей или товаров, а может, и того и другого, — сказала она Аманде, когда та подошла накинуть ей на плечи плед и сунуть в дрожащие руки кружку чаю.
— Логично, — ответила Аманда и вернулась к тщательному изучению распечаток Марка. — Трудно создать карманную вселенную с полностью самодостаточной экологией. Да и команда должна время от времени меняться. А теперь нам осталось только выяснить, что за припасы им требуются, — и дело в шляпе. Замаскируем подрывников под провиант.
— Погоди, может, чего и угляжу, — пообещала Глэдис.
Господи! Ну и чай Аманда заваривает — сущие помои! Интеллектуалка — вот в чем ее беда. Победа разума над чаем.
— Ты все-таки считаешь, что нам надо послать туда людей?
— А ты знаешь другой способ подобраться к ним на такое расстояние, чтобы можно было учинить диверсию и одновременно справиться со всеми сюрпризами, которые они нам припасли? — поинтересовалась Аманда. — Мне по-прежнему представляется, что лучший вариант — это троянский конь.
— Ну, может, и так, — скорбно согласилась Глэдис.
Вероятно, дело было в том, что она только недавно разорвала сцепку с Джимбо, но ей не давали покоя вполне себе земные печали: она думала обо всех самых лучших, самых талантливых, самых красивых из той молодежи, что так или иначе связана с Кругом: о вредной и вздорной малютке Флэн Берке, о красавчике Тэме, о том блондине-сердцееде — любовнике Поли Листер, о командирше Роз Коллассо и многих-многих других… Любого из них могут выбрать в подрывники и отправить на Лапуту-Блиш. Как пушечное мясо. Позорище. Но говорить об этом Аманде без толку.