К несчастью, именно в этот момент она осознала присутствие Верховного главы.
— Да провались оно! Опять тут шныряет этот треклятый демон! Я его чувствую. Эй ты! Пошел вон! Вон!!!
Будто дворняжку-попрошайку! Верховный глава поспешно отступил. Она была такой сильной, что у него защипало щеки и пренеприятно задрожал весь позвоночник от шеи до копчика. Ему даже пришлось присесть ненадолго, чтобы прийти в себя. Но дело того стоило! Им известно, что они живут во множественной вселенной, хотя раньше они ничем этого не показывали. Разбираясь в беспорядочных мыслях подопытной, Глава понял, что они набирают какую-то группу, разумеется, из самых сильных колдунов и готовятся к каким-то действиям, касающимся всего мироздания. Что это за действия такие, он не понимал даже приблизительно, однако, зная Иномирье, резонно было предположить, что это будет что-то необузданное и отважное — чего доброго, даже манипуляции приливами между вселенными! Да, такое вполне может быть. Ладно, Глава Наблюдателей скоро все выяснит и расскажет. А пока нужно побеседовать с призывниками. Верховный глава бодро подхватил митру и посох и двинулся в гимнастический зал.
Глава
3
Когда Верховный глава стремительно вошел в зал с улыбкой на лице и во всем великолепии полного парадного облачения, два жидких ряда юнцов поспешно встали по стойке смирно. Одежды Верховного главы переливались синим с серебром. Элегантно развевался короткий плащ, наброшенный на одно плечо, — он топорщился на рукояти боевого меч-посоха и полускрывал большой полумесяц на груди. На голове царственно красовалась огромная рогатая митра, делавшая своего носителя на добрый фут выше простых смертных. Это ощутил даже кентавр — и переступил копытами, подумав, что на сей раз ему приходится смотреть в лицо человеку с робким восхищением, а не наоборот. Верховный глава Арта был для них всех легендой. Поэтому все они буравили его взглядами, пытаясь рассмотреть человека под покровом легенды.
Глава был высок и шагал грациозно и пружинисто, что позволяло носить облачение с шиком и изяществом. Откуда взялась эта пружинистая грация, призывники понимали. Глава всю жизнь делал упражнения, которым их только что научили. Большинство еще не успело отдышаться. Верховный глава был мужчина крупный, а двигался так, словно ничего не весил. На призывников это произвело должное впечатление, как и властное сияющее лицо. Оно было круглое, грубой лепки, но ничуть не мясистое и не заурядное — и лучилось добротой. Новобранцев потрясло, что он умеет улыбаться, но еще больше потрясло, когда эта улыбка угасла, едва он обвел их взглядом. Взгляд у Главы был незабываемый.
Богиня милосердная, подумал Глава. Эдвард мне и половины не рассказал. Взгляд его охватил тощие ноги, узкие плечи, безвольные подбородки, по крайней мере одно жирное брюхо, горб, несколько толстых свирепых лиц — одно со сломанным носом — и очкарика. Единственным нормальным был коренастый плечистый юноша, должно быть, тот самый сын пентарха Фриньенского. На этом новенькая синяя форма сидела как влитая, будто он привык носить мундир, к тому же он один не запыхался. По сложению настоящий атлет, хотя, если судить по тщательно подстриженным и уложенным волосам до плеч и лихим усикам, он пытался это скрыть. Лицо юноши, когда Верховный глава посмотрел ему в глаза, не выражало ничего — даже уверенности и непринужденности. Он ничем не выказывал недовольства, о котором упоминал Эдвард. Однако Эдвард редко ошибался в людях. Пожалуй, понаделает он здесь бед, подумал Глава. Пока в голове у него проносились эти мысли, он произносил привычные приветственные слова и был бы очень удивлен, если бы узнал, что сын пентарха думает о нем примерно то же самое.
Ай-яй-яй, ну и птица, думал Тод. (У него была целая куча имен и титулов, в том числе герцог Харбатский, но для друзей и самого себя он был просто Тод.) А дальше мысль продолжилась сама собой: да наш Верховный глава, оказывается, тот еще сукин сын!
— Как вам известно, вы пробудете здесь год и будете тренироваться вместе с курсантами и рядовыми членами Братства, есть с нами за одним столом и выполнять те же обязанности, что и мы, — говорил Верховный глава. — Естественно, это значит, что вы будете подчиняться нашим правилам. Их вам уже зачитали, так что не буду утомлять вас лишний раз. И лишь подчеркну, что правила эти писаны для того, чтобы их соблюдали.
Его взгляд упал на юношу-гвальдийца, который стоял рядом с кентавром и тупо таращился на Главу. Для своего племени юноша был сущий карлик, хрупкий, бледный, растерянный. Новая форма стояла колом, будто он по ошибке забрался в канализационную трубу, и хотя она была застегнута до подбородка, почему-то становилось ясно, что у этого юноши нет обычной для гвальдийцев густой растительности на теле. Глаза Верховного главы невольно скользнули ему под ноги. Неужели и правда две левые? С ногами было что-то не то. Огромные ботинки. И не менее огромные белые ручищи. И волосы у гвальдийцев обычно рыжие или каштановые, а у этого — мышино-белесые и к тому же редкие. Пожалуй, гвальдийские в юноше были только глаза. Тут их взгляды встретились, и огромные сияющие глаза юноши округлились от изумления, когда он понял, что в Верховном главе тоже течет гвальдийская кровь.