— Это твое детище, тебе и выбирать первой, — ответила Морин, сунула руки в глубокие карманы коричневого пальто и зашагала по ангару туда-сюда. — Глэдис в последнее время только и делает, что наблюдает за Лапутой-Блиш. Марк сидит по уши в расчетах — строит модель приливов, которые обнаружила Глэдис, и сверяет их с эфемеридами, ищет нам окно. — Она стрельнула глазами на Зиллу. — Я два раза к нему ездила, если хочешь знать. Первый раз мы только спорили до бесконечности: он говорил, что лететь в полнолуние нельзя, а я говорила, что иначе никак.
Она знает, подумала Зилла. Сама хочет заполучить Марка и доводит это до моего сведения.
— В конце концов мне удалось убедить Марка, — продолжала Морин, — но было уже поздно, и мне пришлось вернуться домой. А когда я приехала во второй раз, там торчала эта его жена, она вилась вокруг него со своими нежностями и не оставляла нас наедине ни на секунду…
Она осеклась: Маркус прошлепал поближе и уставился на нее снизу вверх. И показал на нее пальцем — лучиком звезды:
— Ты дуя!
— Что?! — Морин резко опустила голову и нависла над Маркусом, будто хищная птица.
— Он говорит, ты колдунья, — поспешно перевела Аманда. — И как они только догадываются…
— А, — сказала Морин.
Зилле отчаянно захотелось оказаться подальше от Морин. Она подхватила Маркуса на руки и понесла его в ракету через дверь, больше похожую на иллюминатор. И там все вдруг снова стало хорошо. В толстые стены сооружения были встроены Амандины чары безопасности — мощные Амандины чары, которые сразу напомнили Зилле дом сестры, а особенно красивую обшарпанную кухню. Окон не было. Свет падал только в круглую дверь. Успокоившись, Зилла, тихая и умиротворенная, понесла Маркуса по центральному проходу и не слышала по пути ничего, кроме металлического звона собственных шагов, и не видела ничего, кроме выгнутых волнистых отражений себя самой и Маркуса в серебристых металлических панелях, приваренных к полу, стенам и потолку. Эта штука и правда раньше была автобусом. Сидений оставили десятка два. Задний конец был частично выгорожен тем же серебристым металлом, и Зилла догадалась, что всяческое оборудование, которое ей было смутно видно в тех местах, где не хватало панелей, — это, наверное, системы жизнеобеспечения. Перед водительскими креслами впереди вместо окон были телеэкраны и какие-то приборы, правда, немного. Зилла походила туда-сюда. По пути она выдернула длинный извитой золотисто-рыжий волос у себя из головы, а потом осторожно взяла один короткий тоненький у Маркуса. Зачем это, она сама не знала. Повинуясь неведомой логике, она затолкала их — и длинный, и короткий — поглубже в обивку сиденья ближе к задней части.
Тем временем Морин свирепо распекала Аманду:
— Зачем ты ее сюда притащила? Что ты ей рассказала? Право слово, а еще говоришь, что я нарушаю правила безопасности!
— Глупости! Я рассказала ей все лишь в самых общих чертах! — не менее свирепо возразила Аманда.
Впрочем, за ее яростью скрывались некоторые угрызения совести. Разумеется, никаких значимых подробностей она Зилле не сообщила, однако понимала, что сказала больше, чем следовало. Было ужасно трудно никогда ничего не рассказывать ни Дэвиду, ни детям о другой, тайной стороне своей жизни, и когда у них поселилась Зилла, которая знала все об этой тайной стороне, Аманда на радостях, что ей теперь есть с кем поговорить, выболтала гораздо больше, чем позволяла секретность.
— Да я ей почти ничего не сказала! — выпалила она. — Уж точно меньше, чем ты, когда разглагольствовала тут про окна и полнолуние! И как это, скажи на милость, Глэдис тебя не слушает?
— Дура! Это была дымовая завеса! — рявкнула Морин. — Кроме того, твоя сестра не то чтобы прислушивалась.
— А как же боевая магия? Сколько команд ни соберешь, если они прибудут на Лапуту-Блиш безо всякого… И не вздумай больше упоминать Лапуту-Блиш при Зилле! Я ей сказала только, что в соседней вселенной есть враги-волшебники! А где именно, ни слова не сказала!
Морин пожала плечами:
— Я думала, ты все ей выложила. Ладно. Не нужно так на меня смотреть. И Глэдис действительно держит наготове боевые чары. Она называет их «вирусные чары» — идея Марка, — и оба от них в телячьем восторге: они говорят, что стоит этим чарам коснуться хоть чего-то на Лапуте-Блиш — и они распространятся, будто лесной пожар.
— Хорошо, — сказала Аманда.
Обе немного остыли. И поймали себя на том, что оглядываются по сторонам. Их злость нарушила нежные чары ракеты. Морин и Аманда чувствовали, как вокруг нарастают стихийные завихрения, грозящие обернуться катастрофой. И улыбнулись друг другу — скорее, оскалились.