Глэдис и Морин при периодических налетах Аманды сочинили очень сильный двойной обряд, цель которого хитроумно ускользала от всех, кроме их четверых. После этого, по выражению Глэдис, у них появились все причины радоваться, что Круг так славно организован. Внешний Круг принял обряд безо всяких вопросов и принялся за работу над всевозможными сложными приготовлениями: обряд предстояло провести одновременно по всей стране. Глэдис, как обычно, то и дело удивленно посмеивалась. К обряду привлекли самые разные группы волшебников. Среди них были кружки серьезных образованных ведьм, которым обо всем можно было сообщить открыто, но они составляли лишь небольшую долю; а были и наследственные шабаши, настаивавшие на тайных переговорах, и компании дилетантов, считавших, будто они играют в волшебство независимо, которых надо было подтолкнуть к тому, чтобы делать нужные вещи в нужное время; спириты, которым следовало намекнуть, что нужно собраться и провести особый видоизмененный ритуал — причем для них это был как бы и не ритуал вовсе; волшебники-одиночки, которые не подозревали, что участвуют в организованной акции; молитвенные группы, медиумы, лозоходцы, любители медитации и огромное количество людей, воображавших себя жуликами и шарлатанами, которых нужно было заставить одновременно направить энергию в определенную сторону; и замыкали этот список последние отнюдь не по важности, а лишь по порядку могущественные ордена профессиональных магов, требовавшие самого деликатного обращения. Лишь единицы из них признавали власть Круга, а большинство считали себя независимыми сообществами и взбесились бы, узнай они, что церемония, назначенная на ближайшее полнолуние, служит отнюдь не их собственным нуждам и целям.
— Зайчики мои, — хихикала Глэдис, когда последний крупный орден возвестил, что назначил Великий ритуал именно на эту ночь. — А Внешняя девятка знает свое дело, как я погляжу.
Одно плохо: организовать колдовские силы в остальном мире было некогда. Надеяться на сотрудничество можно было только в случае тех великих орденов, у которых были отделения за границей. Европейские ведьмы запланировали свой собственный миротворческий обряд. В Австралии и Новой Зеландии и без того уже боролись с повышением уровня моря. Азия давала расплывчатые, плохо понятные ответы. Американские колдуны сокрушенно отвечали, что у них и так хлопот полон рот, надо сдерживать крупное землетрясение, но заверили Круг во всяческом сочувствии. Ответа от Африки так и не дождались.
— Да провались они! — сердилась Морин. — Почему нам не объяснить все как есть?!
— Хорошо, что все так или иначе задействуют свои силы в эту ночь, это нам на руку, — заметила Глэдис. — Сочувствие — тоже сила. Не шуми, Морин, лучше скажи, ты рассчитала, когда именно нам произносить каждое из Имен? И не гляди на меня так! Уж и спросить нельзя.
— Извини! — раздраженно бросила Морин. — У меня дел по горло, всего не упомнишь, — раз я отправляю Флэн на ракете. Еще и Джо странно себя ведет. Со всех сторон навалилось! Мне…
Ее прервал телефонный звонок: Аманда сообщила, что в направляющих соплах ракеты что-то не ладится и у нее настоятельная просьба найти ту девицу со странностями, которая работала во французской космической программе, и срочно!
Зилла ощущала всеобщее нарастающее волнение, хотя и не была посвящена в подробности. Запуск в полнолуние, думала она довольно спокойно, и со всеми моими печалями будет покончено. В тех редких случаях, когда она разрешала себе вспомнить о двух волосках, которые она оставила в ракете, ей думалось, что они должны унести ее несчастье за пределы этого мира. И даже казалось, будто ее печаль-тоска уже там — заключенная в два волоса. Зилла готовила еду, мыла Маркуса и полы, стирала одежду Аманды и ее детей, покупала Дэвиду носки и весело щебетала со всеми — и все это без черного фона тоски, к которой она уже привыкла. Все-таки смерть, думала она, но какая-то эрзац-смерть. Внутри почему-то стало пусто.
Вечером перед пуском строители ракеты тщательно все проверили и в последний раз убрали инструменты. И каждый благословил ракету на свой лад. Кто-то просто похлопал по пятнистой металлической обшивке. Кто-то сказал: «Страшненькая, конечно, но мне нравится» или «Надеюсь, автобусик, до места ты докатишь». Кто-то держался серьезнее. Один помолился. Другой плеснул шампанского из мини-бутылки. Потом все разъехались по разнообразным местам силы, где им полагалось быть завтра.
Аманда осталась подежурить — на всякий случай.
Наутро собрался окончательно отобранный состав экипажа, восемнадцать человек, очень веселые и здоровые, с чемоданами, сухими пайками, вязаными шапками и рюкзаками. Никто из них не знал, чего ждать. Большинство было убеждено, что им предстоит налет на горный монастырь в Греции. И почти все очень удивились, когда увидели остальных.