— Прошу сюда!
Энергетик подвел Геннадия к толстому смотровому стеклу, через которое опять-таки ничего особенного нельзя было увидеть. Стенки котла — и все.
— Смотрите, вот это и есть реактор. Увы, процесс распада ядра увидеть невозможно. Поверьте на слово: какие-то ничтожные граммы ядерного горючего унесут нашу махину на край света…
Геннадий поблагодарил и, вспомнив строгое лицо командира корабля, поспешил в кают-компанию.
8
Пересекли море и приближались к заданному квадрату. До старта осталось несколько часов, и все находившиеся на вахте с сосредоточенным вниманием готовились к тому долгожданному моменту, когда ракета вырвется из недр атомохода и уйдет ввысь.
Таланов и Кормушенко сидели за одним столом, занятые обычным делом: один был поглощен расчетами, другой колдовал над графиками, только ему понятными.
Взгляд на приборы. Записи. Расчеты. Поток цифр. Быстрый и точный анализ. Каждый миг надо знать место корабля, вести счисление, вовремя вносить поправки, призывая на помощь теорию ошибок и теорию вероятностей.
Все шло своим чередом. Геннадий только что снял показания приборов, отложив на графике несколько точек, соединил их разноцветными линиями, бросил карандаш, поудобней уселся в кресле, ожидая, когда надо будет произвести очередные наблюдения. И вдруг прямо перед глазами вспыхнули две сигнальные лампочки. Казалось, они озарили красным светом всю штурманскую рубку. В тот же миг раздался противный голос ревуна. У Геннадия до боли сжало горло. Он выключил ревун. И, посмотрев в полное тревоги лицо Таланова, тихо доложил:
— Прибор вышел из строя.
— Сам вижу, — жестко отозвался Таланов. — Идите узнайте, в чем дело.
Геннадий бросился в гиропост. Голубев и остальные электрики копошились в приборах.
— Товарищ лейтенант, прибор не работает, — виновато доложил Василий.
— Знаю. А что случилось?
Голубев пожал плечами.
— Как минимум — обрыв в цепи, как максимум — авария.
Геннадий открыл первый шкаф, посмотрел: вроде все на месте.
— Ну что, Геннадий Данилович? — нетерпеливо спросил вошедший Таланов.
— Должно быть, сгорел транзистор или полупроводниковый диод в схеме приборов управления.
— Ах ты черт!..
Выждав минуту и немного успокоившись, Таланов передал по громкоговорящей связи в центральный пост:
— Товарищ капитан первого ранга! Вышла из строя система курсоуказания.
Геннадий не слышал, что ответил Доронин, только через несколько минут он сам явился в гиропост, сердитый, побагровевший.
— Что стряслось?
— Центральный прибор не работает.
— По какой причине?
— Так сразу сказать нельзя. Прибор очень сложный, в нем тысячи деталей…
— Как будете выходить из положения?
— Придется проверить все схемы, товарищ командир.
— Действуйте. Иначе надо радировать в штаб флота, просить разрешения отставить стрельбу.
Таланов и Кормушенко стояли руки по швам.
— Постараемся, товарищ командир.
Доронин удалился, а они подошли к шкафам электронного оборудования, похожим на слоеные пироги: несколько рядов деталей, обвитых густой паутиной проводов.
Геннадий смотрел на Таланова вопросительно: с чего начнем? А у того уже созрел план действий.
— Ящики с запасным инструментом, — скомандовал Таланов Голубеву.
И когда ящики стояли у его ног, сказал:
— Давайте попробуем заменить первый усилительный блок.
Ему подали блок. Поставив его, он глянул на стрелки: они по-прежнему были неподвижны.
Кормушенко не отходил от командира ни на шаг. Он беспрерывно смотрел на часы: ему казалось, что время ускорило бег. Невеселые думы роились в голове. Он почему-то чувствовал себя во всем виноватым: чего-то не предусмотрел, чего-то не сделал. Даже страшно подумать, что будет, если по вине штурманской части стрельба сорвется.
Томило ожидание. Хотелось действовать своими руками, тотчас, немедленно.
— Товарищ капитан третьего ранга! Разрешите я попробую.
Таланов охотно уступил место.
По раскрасневшемуся, вспотевшему лицу Геннадия, по двум черточкам, ясно обозначившимся между бровями, можно было понять, что он старается как может, а ничего не выходит… Блоки почему-то не слушаются, не входят в пазы. Геннадий даже не заметил, как прищемил палец левой руки и на схему, лежавшую на палубе у его ног, капнула кровь.